Я резко открыл глаза. Вокруг кромешная темнота, ничего не видно,
и тишина словно мир уснул. По ощущениям я лежал на мягкой постели,
укутанный одеялом до самого подбородка, а из одежды на мне была
только пижама. О боже, как же мучительно ноет затылок! Где я? Что
случилось?
Последнее что помню, это поход в магазин. В «Алтындаре» объявили
большие скидки для пенсионеров, и я торопился успеть купить всё
необходимое, пока другие старики не расхватали подешевевшие
продукты.
Да, я пенсионер. Сергей Васильевич, в просторечье дед Василич,
семидесяти лет от роду, всю свою жизнь проживший в городе Уральск.
Жена умерла, дети разъехались по другим городам, и я доживал свой
век один в трёхкомнатной хрущёвке.
Так вот, вышел я из подъезда и со всей возможной для старика
скоростью ковылял по плохо расчищенному от снега тротуару, все
мысли были заняты предстоящими покупками. Хотел срезать путь,
свернул к торцу соседней пятиэтажки, с крыши которой свисали
огромные сосульки. Вижу, топает навстречу мой старый
недоброжелатель, Витька из тридцатой квартиры, алкаш и скандалист,
каких поискать. Рожа довольная, в руках полные пакеты, видно раньше
меня успел отовариться в «Алтындаре».
Нас разделяло каких-то метров двадцать, когда Витька вдруг
застыл столбом, уставившись куда-то поверх моей головы. Радостное
выражение на его пропитой физиономии сменилось удивлением, а с губ
слетело матерное восклицание. Не успел я поднять глаза, как тут же
ощутил сильный удар по голове. Во все стороны брызнули ледяные
крошки. Дальше не помню, видно вырубился.
Вот какой чёрт дёрнул меня сократить путь? Прав был дальнобойщик
Марат с первого этажа. Говорил давеча чтобы я там не ходил, ибо
сосульки огромные, а коммунальщики совсем мышей не ловят. Нет,
погнался за дешёвыми продуктами, и угодил теперь в больницу.
В больницу? Ну а куда же ещё? Наверное пока я валялся без
сознания ночь уже наступила и свет в палате выключили. В коридоре
должна медсестра дежурить. Надо бы её позвать, да спросить о своём
диагнозе и о том, как долго мне ещё тут куковать. У меня же дома
кот Тимошка остался, его кормить надобно.
Ох, старый я, старый! Как же мне плохо. Голова раскалывается,
общая слабость, во рту пересохло, язык совсем не слушается. И
ощущения такие странные, будто и не моё это тело вовсе.
