Снегопад начался внезапно. Словно
голодный волк стал подвывать вечный бродяга ветер, призывая буран
на наши измученные головы.
Выбравшись из «Краба», я запрокинул
голову и открыл рот, поймав несколько холодных снежинок языком.
Какой это день? Восьмой? Десятый? Или
всего лишь четвертый? Я давно перестал считать ночи и дни. Ощущение
времени умерло, исчезло, растворилось в круговерти бесконечных
схваток. Есть только сон, еда и новая битва. Нам отмерили максимум
три дня жизни, а мы все еще держим этот перевал. Впились в него
воистину мертвой хваткой сторожевого пса, сумевшего перед смертью
вцепиться в ногу своего убийцы. И единственная мысль в угасающем
сознании: «Жаль, что не горло!».
От трех копий осталось восемь машин.
От бригады усиленных сержантами латников и батареи горной
артиллерии человек сто. И это цифры до последней атаки древолюбов.
Сейчас нас стало еще меньше.
Я оглядел заваленные телами боевых
химер, но все же разбитые позиции нашей артиллерии. Все, пушек
больше нет. Некому засыпать узкий проход в ущелье залпами
смертоносной картечи, отправлять бомбы на головы атакующих.
Похоже, это конец. Следующий бой
станет для нас последним. Но я даже рад - наконец-то все это
закончится!
Выгнав принесенное из кабины
паро-магического голема тепло, холод заставил меня зябко поежится,
и поднять подбитый мехом воротник полушубка.
Откуда-то со стороны появился
вездесущий Борода, один из последних оставшихся в живых техников.
Когда я впервые его увидел, то решил, что нам отдали тех, кого не
жалко потерять. Все же однорукий инвалид весьма преклонных лет вряд
ли мог действовать так же ловко, как молодой и здоровый
человек.
Время показало ошибочность моих
рассуждений. Как и все мы, Борода вызвался добровольцем на это
самоубийственное задание. А одной рукой он управлялся с
обслуживанием машин куда лучше большинства техников, выпущенных по
ускоренной программе обучения. Иных у нас практически не
осталось.
- Ихора еще хватает. А огнесмесь
нужна, баки пустые, - сообщил я технику, указав на торчавший на
причинном месте «Краба» огнеметатель. Из-за него эту модель в шутку
называют «Озабоченным Крабом».
- Так нет огнесмеси, - степенно
отозвался однорукий ветеран, ловко забираясь наверх. – Утром
последнюю разлили.
- Посмотри в баках уничтоженных
машин, - посоветовал я, кивнув в сторону занесенного снегом корпуса
«Красного Дракона». – Без огнесмеси нам хана.
