С легкостью проделав все необходимые
упражнения, Константин остановил «Слона».
- Неплохо справился, - скупо бросил
мастер-наставник Раншил Толдокар, когда он выбрался из оруженосца.
– Зачет сдан. Оценка «А».
Старый рыцарь был весьма сдержан на
похвалы. И «неплохо» из его уст можно было смело приравнять к
«великолепно» у какого-то другого мастера-наставника.
Константину следовало бы
порадоваться. Если не оценке, то хотя бы похвале. Признанию, что за
время каникул он не только не растерял все навыки, но и улучшил
их.
Оно и не удивительно, после всех
приключений, выпавших на долю их небольшого отряда в Вольной марке.
Навыки как-то сами собой улучшаются, когда от этого твоя жизнь
зависит.
Вольная марка…
Константин с трудом подавил тяжелый
вздох.
После «Арбалетчиков» и «Стилетов»,
старенький «Слон» казался ему невероятно медлительным, неуклюжим.
Первое поколение, оно первое поколение и есть. В те времена еще
даже не существовало четкой градации паро-магических големов на
оруженосцев и рыцарей. Были только оруженосцы, но считались
рыцарями.
Хоть Константин и перешел на второй
курс, но ломать более современные машины им не позволяли. А
заслуженного ветерана, бывшего новым лишь во времена железного
маркграфа, не жалко.
Да-а-а, «Арбалетчик» и «Стилет»…
Иногда Константин страстно жалел, что
не остался тогда с Гарном в Вольной марке. Жалел и жутко завидовал
другу.
Титул, статус…
Многие видят только это, и не
понимают, что за все приходится платить. Принадлежность к
влиятельному роду, это в первую очередь долг, который навешивают на
тебя просто по факту рождения. Расплата за те самые громкие титулы,
статус в обществе, привилегии и богатство.
Когда пришли новости о вторжении
альвов, он чуть не плюнул на все, решив лететь в Степного Стража к
Гарну. Но после разгрома, учиненного альвами воздушному флоту
северян, дирижабли в Вольную марку перестали летать. И возникла
закономерная проблема – как до этого самого Степного Стража вообще
можно добраться?
«Плохой из меня вышел друг», -
подумал Константин. Он отлично понимал, что вряд ли мог помочь, но
все равно чувство горечи не отпускало.
Хорошо, что все хорошо закончилось, и
Гарн в очередной раз стал героем.
Хотя тут Константин был готов
признать, что не до конца искренен. Помимо сожаления о том, что не
смог ничем помочь, была еще и легкая зависть.
