Голова раскалывалась, словно по ней ударили молотом.
Где я?
Что происходит?
Единственное, что всплывало в мутном море памяти — стерильная
белизна больничной палаты, приглушённые голоса врачей, обещающих
скорое выздоровление.
Операция, вроде бы, прошла успешно… а потом — пустота. Чёрная,
как дёготь, пустота, разорванная яркой вспышкой боли.
Медленно, борясь с накатывающей волной головокружения, я
приоткрыла глаза.
Первое, что пробилось сквозь мутную пелену — роскошный балдахин
из тёмно-красного бархата, расшитый золотыми нитями. Он парил над
головой, точно сказочный шатёр. Мягкие шелковые простыни скользили
по обнажённой коже…
Стоп. Обнажённой?!
Резко, игнорируя острую боль, пронзившую виски, приподнялась на
локтях и… тут же вскрикнула — рядом со мной лежало распростёртое
тело мужчины.
Его белоснежная рубашка была пропитана кровью, растекающейся
тёмным пятном. Длинные светлые волосы, словно шелковые нити,
разметались по подушке, контрастируя с загорелой кожей. А лицо...
оно застыло в гримасе боли и удивления.
— Дрянь… — раздался низкий, хриплый шёпот.
Я вздрогнула. На пороге, словно изваяние, стоял мужчина.
Правильные аристократичные черты лица, тёмные волосы,
неприступно поджатые тонкие губы… Вся его внешность впивалась в
меня острыми иглами превосходства и презрения.
Но главными были глаза. Пронзительные, угольно-черные, они
смотрели на меня с такой всепоглощающей ненавистью, что я невольно
вжалась в подушки.
— Решила меня опозорить? — мужчина шагнул в комнату.
Его аура давила так, что стало трудно дышать.
— Не… не понимаю…
— Не понимаешь? — взревел он. — Только вчера поженились, а ты
уже по мужикам таскаешься?
Поженились? Как это? Я… не замужем. Была когда-то, но “любимый
муж” бросил меня сразу после того, как узнал о болезни и ради кого?
Ради молоденькой размалёванной вертихвостки! Но это в прошлом, а
сейчас… настоящее. И оно мне не нравилось.
Вспомнив, что на мне не было ни единой ниточки одежды, решила
поскорее стыдливо прикрыться, натянув на себя шелковое покрывало.
Только вот и оно было заляпано кровью. Но лучше так, чем светить
обнажённым телом.
— Не нужно изображать из себя невинную овечку, — презрительно
хмыкнул незнакомец, назвавшийся моим мужем.
Он сделал шаг. Рывок был настолько внезапным и резким, что я
едва успела охнуть. Шелковое покрывало скользнуло по коже, открывая
холодному воздуху обнажённые плечи, затем грудь, живот... Я
осталась совершенно беззащитной перед его испепеляющим взглядом.
Щёки запылали от унижения и стыда.
