Удар сзади. Резкая, пронзающая насквозь боль под левой лопаткой.
И я на вмиг ослабевших ногах склоняюсь вперед, опираясь предплечьем
на металлическую дверь, а головой на руку. Теряя сознание, начинаю
медленно сползать вниз. Перед моим тускнеющим взглядом проползает
сделанная из пульверизатора надпись «Юлька – шлюха!». Когда уже
совсем почти отключаюсь, слышу сзади истошный женский вопль
«Убили!». Все. Темнота.
Удар сзади. Резкая, пронзающая насквозь боль под левой лопаткой.
И я на вмиг ослабевших ногах склоняюсь вперед, опираясь предплечьем
на мраморную колонну, а головой на руку. Теряя сознание, начинаю
медленно сползать вниз, но внезапно прихожу в себя.
Ноги еще подрагивают, зрение полностью не восстановилось, но,
подняв голову и оглянувшись назад, чтобы понять, кто и чем меня так
приложил, все-таки замечаю быстро удаляющуюся девушку с собранным в
замысловатую, высокую прическу белокурыми волосами, и в ярко
красном, усыпанном какими-то драгоценными камнями платье с
открытыми плечами. Уже почти скрывшись среди также странно, по моде
позднего средневековья одетыми дамами и кавалерами, она
оборачивается ко мне, и я получаю полную возможность оценить
необыкновенную красоту ее аристократически правильного лица и
злорадную усмешку, с которой она смотрит на меня. Впрочем, эта
усмешка быстро пропадает, а на лице красавицы сначала появляется
выражение изумления, а потом… досады. В руке это совсем еще юное,
на вид не более семнадцати - восемнадцати лет, очаровательное
создание прячет какую-то блестящую пластину, которую сейчас быстро
убирает себе в декольте.
Это она меня что ли приласкала? Этой вот тонюсенькой штуковиной?
И, кстати, где я? В недоумении кручу головой и ловлю на себе еще
один взгляд. На этот раз он пристальный и какой-то изучающий и
исходит от еще одной, несомненно, удивительно красивой
представительницы прекрасного пола. Постарше, лет этак двадцати
пяти – тридцати, с распущенными иссиня черными волосами, в
изумрудно-зеленом платье и бледным, но поразительно властным
выражением лица. Увидев, что ее внимание к моей персоне не осталось
мною незамеченным, она отворачивается.
А я продолжаю разглядывать окружающую меня обстановку. Огромный
зал ярко освещен множеством светильников, ровный, как каток, пол
розового мрамора отражает их лучи, стены завешены какими-то
гобеленами, в промежутках между ними картины со сценами охот и
сражений. В дальнем от меня конце виден помост, на котором на двух
тронах сидят, точнее будет сказать – восседают, пожилой мужчина и
значительно более молодая женщина. А между ними и мной навскидку
более трех сотен дам и кавалеров, наряженных, как я уже отметил, по
моде Западной Европы какого-нибудь шестнадцатого века. Одни стоят,
беседуя и смеясь, группами от двух – трех до десятка человек,
другие перемещаются по залу, третьи знаками подзывают лакеев,
которые разносят на подносах бокалы с вином. Чуть в сторонке сидит
оркестр, который, похоже, сейчас получил небольшую передышку, но
скоро опять начнет играть. Бал. Я на балу. Вон тот мужик с женщиной
– это король и королева. Ну, или там император и императрица. В
общем, главные здесь шишки. Дамы и кавалеры – гости. Как и я сам,
судя по всему.
