Только я направился к башне, собираясь посмотреть, обустроилась
ли баронесса Иржина фон Шварценберг вместе со своими родственницами
на новом месте, как меня по дороге неожиданно нагнал виконт
Леопольд Моравский. Усатый толстяк тяжело дышал, он явно запыхался,
и, остановившись в нескольких шагах позади, окликнул меня:
— Постойте, пожалуйста, князь Андрей! Мне трудно угнаться за
вами. Меня освободил из-под ареста граф, и я очень хочу
переговорить с вами наедине.
— Раз граф так решил, то я тоже не смею вас задерживать, —
проговорил я холодным тоном, давая понять Леопольду, что не желаю
разговаривать с ним после его выходки, недостойной дворянина.
Но, виконт, кажется, совсем не смутился, проговорив:
— Я понимаю, что вел себя непристойно. И потому снова прошу у
вас прощения за свое пьянство и самодурство. Но, я хотел поговорить
не об этом. Мне нужно сообщить вам нечто очень важное.
— Что ж, тогда можем немного и прогуляться, — произнес я,
заинтересовавшись и понимая, что, скорее всего, то, что желает
сказать мне этот человек, согласовано с графом. Мысль о том, что
эти двое могут быть заодно, укрепилась во мне, когда я увидел на
жилистой руке Йозефа Бройнера-Энкровта золотой перстень с эмблемой
козла, очень похожий на тот, что сидел на толстом пальце виконта
Моравского. И я еще больше убедился в наличии связи между ними по
той быстроте, с которой граф освободил Леопольда из-под ареста. Я
пока не мог понять, что же именно скрепляет союз этих двоих, кроме
одинаковых перстней, но меня заинтриговал сам этот факт, в котором
необходимо было разобраться. Ведь причиной союзничества графа и
виконта могли быть даже не банальные родственные связи, а нечто
большее. Например, тот самый опасный заговор против императора, о
котором слышала Иржина. Потому я добавил, сказав прямо:
— Я так полагаю, виконт, что вы собираетесь передать мне некое
сообщение от графа?
Виконт не стал увиливать, кивнув:
— Да, князь, в некотором роде. И речь идет о таком, что
совершенно не предназначено для посторонних ушей.
Я предложил:
— Тогда пойдемте в сторону речки. Там, кажется, сейчас не столь
людно. А здесь, как видите, повсюду солдаты.
Военный лагерь, устроенный в чумном монастыре вокруг нас,
по-прежнему гудел, словно восточный базар. А русские и австрийские
солдаты продолжали обустраиваться, громко переговариваясь. К тому
же, настало время обеда, и тысячи людей гремели котелками. Воздух
же наполнился запахом солдатской каши, смешанным с дымом
многочисленных костров. Но и у реки мы с виконтом не обнаружили
спокойствия и одиночества, благоприятствующих конфиденциальной
беседе, потому что через речку саперы графа строили временный
мост.
