Утро было прекрасное — летнее, солнечное и, самое главное,
субботнее! Родители укатили к маминой сестре, обещав вернуться
завтра вечером, через полчасика придёт Мари, и жизнь вообще будет
хороша как никогда.
Из колонок орал вечно молодой Курт, растрёпанная Стефани скакала
по кухне в огромной футболке до колен и полосатых гольфах с
пальцами, одной рукой ритмично тыкая в потолок «козу», а второй
размешивая в миске тесто на блинчики. Все ингредиенты стояли на
столе, она вроде бы всё, что нужно, взяла… или не всё? Надо бы
проверить. Стеф на секунду задумалась, подняла указательный палец и
рванула вприпрыжку на второй этаж просторного дома, а оттуда на
чердак.
На чердаке вот уже три года хранились бабушкины вещи, приехавшие
с соседней улицы, мама забрала только самое личное — книги и
фотографии, так что получилось всего несколько коробок. Бабушка
умерла три года назад, её дом сдали, а вещи так никто и не разобрал
— на маму они нагоняли тоску, а папе было неинтересно. Стеф
бабушкино наследство тоже не особенно интересовало, все её книги и
фотки она уже сто раз видела.
Бабуля была классной тёткой, с лёгким прибабахом, но очень
доброй и душевной. А ещё она великолепно готовила и все проверенные
и собственноручно изобретённые рецепты тщательно записывала. Вот и
пригодилось.
Стефани выдвинула из-под старого стола самый большой ящик и
перевернула на пол, расчихавшись от поднявшейся пыли, стала
перебирать тетрадки и книжки, не переставая подпевать Курту и
трясти пятой точкой. О, вот она! Старая, как гражданская война,
тетрадка в мягкой обложке, с гордой витиеватой надписью: «Рецепты».
Девушка уселась на пол, открыла где-то посередине и стала быстро
пролистывать страницы, обращая внимание только на заглавия вверху…
так, отвар, настой, зверобой… фигня какая-то! Она остановилась на
очередной странице и стала читать с середины абзаца: «…стать лицом
на восток, три раза отпить отвар и прочитать наговор. Ложиться
спать, ни с кем сегодня не разговаривая, что приснится — то
сбудется».
«Чего-чего?»
Стеф перестала пританцовывать под музыку и нахмурила брови,
перевела взгляд на подчёркнутый заголовок — «Заговор на вещий сон».
Замерла, выдохнула, закрыла тетрадь и уставилась в стену.
«Занятно, занятно…»
О том, что бабуля была малость не от мира сего, говорила вся
родня. Стефани же считала любимую бабушку просто немного
чудаковатой и слишком суеверной, всё время у неё то в треснутое
зеркало не смотрись, то под лунным светом не спи, плюс любую
болячку старушка лечила поглаживаниями и неразборчивым шёпотом,
после чего сразу становилось легче. По детству Стеф воспринимала
это как должное, повзрослев и набравшись излишков образования,
стала списывать всё на самовнушение. А сейчас призадумалась… Курт
допел песню, начал следующую, Стеф криво улыбнулась и покачала
головой — да бред это всё. Подумаешь, суеверия.
