1. Пролог
Илья.
Начало марта.
Бумажные журавлики под потолком, стопка конспектов на письменном столе и флисовый в клетку плед на кровати — в то время, как мой мир успел рухнуть, воскреснуть, а затем снова развалиться на части с пометкой "восстановлению не подлежит", в комнате Аси ровным счетом ничего не изменилось.
— Чаю хочешь? Ты дрожишь весь…
— Метель, — бросил я в свое оправдание и стянул с рыжей башки вязаную шапку. Ту самую, серую с красным помпоном и дурацкой надписью во весь лоб, которую на спор купил в секонд-хэнде.
Ася не сумела скрыть улыбки. У нее где-то валялась такая же.
— Я скучаю по нашим прогулкам, — раскачиваясь на пятках, произнесла она.
— Будут новые, — сглотнув комок в горле, я отвернулся к окну. — А вообще, давай свой чай!
— С облепихой?
— И с сахаром, — усмехнулся. Время бежало как сумасшедшее, и тратить его впустую на грусть было подло. — Сейчас руки вымою и помогу тебе!
— Не стоит! Я сама, — уже из коридора прокричала Ася. — Лучше конспекты пока подготовь!
Спорить не стал. В этом доме с недавних пор я больше не был желанным гостем, а потому лишний раз маячить перед недовольными лицами старших Снегиревых не хотелось. С другой стороны, и конспектов никаких у меня с собой не было — только безумное желание увидеть мою ледяную девочку.
Минут тридцать, а то и все сорок мы просто пили чай. Ася трещала обо всем на свете, а я, как дурак, держал ее за руку и растворялся в нежности любимого голоса. Господи, как же я скучал по ней!
— Мама запретила закрывать, — поймав мой взгляд, нацеленный на распахнутую дверь, Ася виновато прикусила губу. — Боится…
Кивнул. Как ни странно, я понимал и даже разделял опасения ее родителей.
— Не беда, — залпом допил кисловатый чай и по новой уставился на Асю.
С нашей последней встречи прошло всего несколько дней, но мне казалось, мы потеряли вечность.
— Ась, — позвал ее тихо и чуть крепче сжал хрупкие пальцы своими грубыми. Я не был романтиком, и как красиво говорить о любви, не знал. Но и молчать больше не мог. — Я тебя люблю — это навсегда.
— Навсегда, — повторила она. Жаль, что не верила…
В комнате воцарилось молчание, и только за окном все громче завывала метель. Но я ее почти не слышал. Смотрел на мою Аську и, казалось, от счастья сиял так, что, заменял собой тысячу лампочек.
Ася сидела рядом и, отчаянно кусая губы, глядела на наши с ней переплетенные ладони: мою широкую и горячую и свою до невозможного бледную и тонкую. А потом вдруг произнесла:
