Пролог: Падение
Я верил всегда в материальное.
В контракты, где красовались шесть нулей, в их плотную, почти
осязаемую тяжесть на весу перед подписанием. В холодный блеск стали
Rolex, скользивший по запястью, отмеряющий время, которое я
научился дробить на прибыль. В выверенный до миллиметра механизм
собственного тела, отточенный годами безжалостных тренировок —
каждое движение, каждый удар, каждый вдох, подчинённый одной цели:
быть сильнее, быстрее, неуязвимее.
Я всегда считал, что смерть — это что-то далёкое. Что-то, что
случается с другими. С теми, кто слабее, кто не рассчитал риски,
кто не умел держать удар.
Но потом самолёт вдруг затрясло.
Резко, грубо, будто гигантская рука встряхнула игрушечную
модель. Мой MacBook, вырвавшись из рук, с глухим стуком врезался в
соседнее кресло, оставив на бежевой обивке тёмную вмятину. Кофе из
хрупкой фарфоровой чашки выплеснулся на брюки, но я даже не
почувствовал ожога — только внезапную, ледяную пустоту в груди.
"Господин Ковалёв, прошу пристегнуть ремни!"
Голос стюардессы дрожал, в нём плескался неприкрытый ужас. Она
уже знала. Все они уже знали.
Я медленно повернул голову к иллюминатору.
Сквозь толстое стекло, словно алчные демоны, взметнулись языки
пламени. Левое крыло, изломанное, неестественно вздёрнулось к небу,
обнажая клубящийся дым и рваные края металла. Где-то внизу, под
нами, простиралась бескрайняя синева океана, но теперь она казалась
не свободой, а бездной.
В голове, словно удар хлыста, пронеслась единственная мысль,
обжигающая, яростная:
"Я не успел подписать контракт на сорок миллионов."
Нелепо. Глупо. Но мозг, годами заточенный на цифры, на сделки,
на расчёты, даже сейчас цеплялся за самое важное.
"Чёрт… а ведь сделка с японцами была почти в кармане…"
Почти.
Последнее, что я почувствовал — невыносимый жар, ворвавшийся в
салон, сжигающий кожу, лёгкие, мысли.
Потом — тьма.
Абсолютная. Без контрактов. Без нулей. Без Rolex на
запястье.
Только тьма.
Глава 1: Чужое телоСознание вернулось вместе с приступом тошноты, скребущей нутро
когтями.
Каждый вдох отдавался резью в рёбрах, будто кто-то вонзил между
ними раскалённый прут. Я застонал, но звук застрял в пересохшем
горле, превратившись в хрип.
Первое, что я ощутил — холод.
Ледяной ветер бил в лицо, пробираясь под грубую ткань, в которой
я был облачен. Зубы стучали так сильно, что казалось, вот-вот
раскрошатся. Я попытался пошевелиться, но тело не слушалось — будто
меня переехал КамАЗ, раздавил, а потом кое-как слепили обратно.
