1. Пролог
Отболею.
Выпущу воронов,
Пусть стаями
Над обломками
Моей крепости
Разлетаются.
Пусть останками
Моей нежности
Напитаются
Анастасия Сизикова
Пролог
Что может быть страшнее троллейбуса? Только трамвай. Именно он нёсся навстречу Славке, вытаращив фары и ощетинившись пантографами словно ядовитыми усами. Механический, красный и беспощадный. Она смотрела на него испуганными глазами в каком-то заторможенном онемении. Не дышала и не моргала, обречённо ждала удара. Вот сейчас он её снесёт, как медлительного непутевого зайца, и размажет мясным вареньем по рельсам. Часть Славки, возможно, не самая лучшая, к тому же лопоухая, отлетит на остановку под ноги зевакам, кишки гирляндами повиснут на деревьях, а волосы чёрной паутиной спутают кусты. Руки оторвутся по локти и вцепятся в шевелюру девушки с лицом старосты, бесцеремонно и громко заметившей, что у Славки нет порядочного маникюра, только неопрятные огрызки ногтей.
Трамвай летел, свистел и не думал скрежетать тормозами. Увидев преграду, скорость не сбавил, наоборот, хищно сощурился, будто домашняя такса, увидевшая на прогулке у пруда долгожданную утку, и погнался за растерянной жертвой.
Несколько секунд Славка смотрела в блестящее лобовое стекло, а потом поступила как неумные герои мультфильмов. Развернулась и побежала по рельсам. Не сворачивая, прямо и предсказуемо, очень удобно для обезумевшего трамвая. Он шумно и недовольно пыхтел где-то за спиной, обдавая тёплым воздухом спину и плечи. Славка взвизгнула и резко свернула на проезжую часть, а потом и во дворы. Трамвай повернул следом. Виляя гибким телом, огибал высокие дома и ловко просачивался между деревьями. А Славка всё бежала и бежала, стирая ноги в кровь и отплевываясь от спутанных длинных волос.
Не останавливаясь, она оглянулась и показала трамваю фигу. Чуть притормозила на повороте и, оббежав магазин, вылетела на широкую площадь, полную бессмысленно бредущих куда-то людей. Едва не врезавшись в женщину, она резко затормозила. Трамвай затерялся где-то на подходе, а может, поджидал её с другой стороны площади. И такое бывало не раз.
Люди шли быстро и целенаправленно, все с одинаково напряженными лицами, будто мысленно извлекали из многочленов квадратные корни. Случайных прохожих среди них не было. Её родная деревня вывалилась на улицу чуть ли не полным составом, к ним добавились одногруппники и даже давно позабытые одноклассники. Много людей с самыми разными оттенками задумчивости в глазах. Только у одного мужчины не было лица. Точнее, оно было, когда Славка смотрела на него вскользь, но стоило ей взглянуть прямо, как его голова превращалась в перечёркнутый истеричными помехами экран телевизора. Мужчина всегда появлялся неожиданно. Славка научилась узнавать его даже со спины — это был её личный кошмар, Чахаох. И появился он не так давно. Он не кричал и не гонялся за ней с топором, не управлял ни одним её сном, просто стоял и смотрел. Нервировал своим присутствием, словно мелкий камешек в ботинке или колкий ярлычок на одежде. Его невмешательство и безразличное наблюдение злили и пугали больше трамвая, эскалатора и подъемного крана, вместе взятых.
