Читать Западня для свингера - Алексей Борисов

Я догнал их на третий день, когда вдоль русла реки начались сплошные завалы из упавших деревьев. Мужчина и женщина. Такие же любители сплава по таёжным речкам, как и я. Приткнул свою байдарку возле их, взял топор, ни слова не говоря, встал рядом с мужчиной прорубать «фарватер» среди стволов и сучьев поваленных сосен.

Так мы оказались втроем посреди леса. Ничего особенного я в том не видел. Не ждал никаких гендерных заморочек. Женщина просто терялась на фоне таёжной глуши. Слишком слабая, чтобы махать топором по пояс в холодной воде, слишком маленькая по сравнению колоннами строевых сосен. Молчаливая, так как говорить-то было и не о чем. Лишь вечерами, у костра, иногда пела тихим голосом протяжные песни, положив голову на плечо мужу и прикрыв глаза. Даже если бы я захотел уйти от них, то не смог бы: стоило пройти очередные пятьдесят метров, и вновь начинался завал, и вновь мы вынуждены были в два топора прорубать себе дорогу. Мы оказались повязанными тайгой.

Я не первый год хожу по таким вот речкам – с черной от ила водой, с взбухающими поверх речной ряби, будто хребты неведомо-таёжных Лох-Несси, коряжинами. И у меня ни разу не было никаких проблем – в одиночестве целибат переносится легко. Но когда ты просыпаешься среди ночи и вдруг чувствуешь, что рядом, на расстоянии протянутой руки, всего-то за двумя слоями палаточного полотна, крепкий и здоровый мужик раз за разом пронзает твердым, как сталь, пенисом податливое женское тело, слышишь шорох мерного движения и сдерживаемые стоны, громкое, торжествующее дыхание опорожняющего чресла самца… Тут остается единственный выход: покрепче закусить собственную руку и, зажмурившись, попытаться забыться полубредовым сном.

Пытался ставить палатку подальше от них, но все равно: в ночной тайге треск сучка слышен за километры, а тут… Кроме того, в моей черепушке уже во всю бурлили фантазии. Даже если они мирно дрыхли в своей палатке, мне, в мучительной эротической полудреме, мерещилось, будто почва подо мной колышется волнами, передавая мне усилия сопрягающихся тел; вереницы видений переполняли измученный мозг. Я пытался считать баранов, ослов, слонов, но все эти безобидные божьи твари в моих видениях плавно преображались в фантасмагорических кентавров и дриад, фавнов и наяд, тянущихся ко мне своими невообразимыми телами.