Прилетают птицы,
Звери просыпаются.
Первая сестрица
Весной называется.
Дом Риммы стоит на берегу озера, на пригорке. Озеро не очень большое, но весной из-за таяния снега и подземных источников разливается, и вода доходит почти до пригорка. А с пригорка текут ручьи, вот тогда наступает время пускать кораблики и представлять, что они уплывут далеко в какие-то чудесные края. Хотя, если хорошо подумать, то далеко они не уплывут, озеро замкнутое, и никакие реки из него не вытекают, а значит и ничего чудесного кораблики не увидят. Но это если подумать. А зачем? Лучше пусть, как в сказке. А, впрочем, думать и некогда. Обувь у всех старенькая, никудышная, а кто и вообще босиком, хотя вода ледяная, и снег еще не весь растаял. Поэтому, пустил свой кораблик, он поплыл, а ты бегом в дом, да на печку греться. Время послевоенное, голодное, раздетое и разутое. Но все равно весело и смешно.
– Римма, давай мы к тебе забежим, а то до нас далеко, замерзнем.
– Конечно, бежим.
Это ее двоюродные братья, Юра и Иван, частые гости в ее доме. Их мама больна и живут они очень бедно. Риммин папа помогает, чем может.
К ним присоединяется Тома, ее подружка, Лора, ее сестра, Витя, сосед, который часто дразнит Римму, выпрашивая хлеб, когда она с куском выходит на улицу. Поймает птичку, и пугает, что раздавит, если она ему хлеба не даст. Римма, конечно, давала хлеба, и он выпускал птичку на волю. Вообще-то Витя не плохой мальчишка, с ним интересно, заводила и на выдумки мастер, только немного хулиганистый. Но какой мальчишка не хулиган?
Забежали в дом и на печь. Хорошо печь большая и лежанка на ней вместительная. Мама утром протопила, когда хлеб пекла. Она часто говорила: «На печке за трубой совсем климат другой». И, действительно, все потихоньку стали отогреваться
– Вот чертенята, ведь заболеете и зачем вам эти кораблики?
– Это интересно. Мама, а дай нам хлеба, ты же пекла сегодня.
– Сейчас дам.
И несет на печку большие ломти хлеба. Хлеб с мякиной, конечно, а может и с лебедой сушеной, но, когда замерз, да голодный, так все вкусно. Наконец перестали дрожать, почти наелись, теперь страшилки. На улице уже потемнело, самое время. Начинает Иван, он старше всех собравшихся на печи, ему – десять лет.
