Просыпаться отчаянно не хотелось.
Пробуждение было неизбежным. Рано, слишком рано, рассвет едва-едва
перешел в решительную фазу, и солнечные лучи лишь скользили по
верхушкам деревьев, не в силах проникнуть глубже. Увы, все было
предопределено еще накануне, и теперь критическая точка неотвратимо
приближалась. Нет, можно было, конечно, заранее принять необходимые
меры, предусмотреть, предотвратить, но вот не предусмотрено и не
предотвращено. И потому случилось то, что случилось. А случилась
жесткая побудка. И совершенно безвариантная. Ибо разбудила Женю не
мелодичная трель смартфона, не противный писк китайского
электронного уродца, и даже не зверский грохот поставленного в
тазик армянского механического «Севани», а острая резь в области
мочевого пузыря. Физиология, мать ее! Он попытался вновь задремать,
договориться с организмом, надеясь отдалить неминуемое. Еще бы! Во
сне было тепло и хорошо, а наяву… Наяву поджидала жестокая кара за
вчерашние излишества: похмельный синдром во всей своей красе. С
головной болью, сушняком и всеми прочими прелестями,
свидетельствующими о том, что вчерашний вечер все же удался.
Ах, как было здорово вчера! Весело,
интересно, сытно, пьяно, вкусно, наконец. А сейчас… Нет, нет, все
пусть идет лесом. А он будет спать, отключив этот гадкий организм
хотя бы ненадолго.
Какое-то время у Жени получалось
игнорировать настойчивые сигналы из области нижней анатомии, но, в
конце концов, тело настолько неумолимо заявило о своих
потребностях, что медлить далее было чревато. «Клапан-то не
казенный», - бормотал он себе под нос, нашаривая кроссовки и
выползая из палатки. Слегка пошатываясь, отчасти спросонья, отчасти
от недовыветрившегося еще хмеля, он побрел в сторону от стоянки.
Глаза не хотели открываться, да Женя и не стремился их открыть.
Веки приподнялись едва-едва, и обзора сквозь образовавшиеся узкие
щелочки хватало лишь на то, чтобы не запинаться за корни и не
натыкаться на деревья, а большего сейчас и не требовалось. Наконец,
он решил, что удалился достаточно. Оперся плечом на ближайшую
сосну, дабы не тратить силы на поддержание равновесия, и в
последние секунды успел расстегнуть «молнию» джинсов, не дав
случиться непоправимому. Где-то внизу зажурчало.
- Ка-айф! - выдохнул он
облегченно-сладостно. Хихикнул, припомнив бородатый анекдот.
Дождался завершения процесса, снова вжикнул «молнией» и, не
открывая глаз, повернул в обратную сторону, изо всех сил стараясь
не проснуться, удержаться на зыбкой грани между сном и явью.
