Разливаясь, река занимала собой
целое поле. Топкие места и заполненные водой выемки пересекались
системой неустойчивых деревянных мостков - единственной связью с
лесом у северных гор и лугами у южных. До сих пор помню, будто это
случилось вчера – я иду, под ногами скрипят тонкие жерди, между
хлипких, пропитанных влагой досок прорастает камыш, хватает за
юбку, тянет вверх острые листья осока.
Медленный, густой пар от нагретой
солнцем воды. Чудесная ночь: теплая, тихая, полная света сверкающих
в небе звезд. Они почему-то цветные: блекло-синие,
прозрачно-зеленые, дымчато-желтые. Небо над головой усыпано
драгоценностями, куда более совершенными, чем пустые камешки, столь
любимые людьми.
Я в самом сердце водяного поля. Оглядываюсь… Так красиво! И вот
накатывает дикое желание закричать. Не от страха, не от боли. От
жгучего счастья.
И полная душистым воздухом грудь. Я запрокидываю голову…
Вначале крик чем-то напоминает волчий вой, когда зверь, подняв
голову к бархатному небу, поет луне о своей преданной любви. Но
только вначале.
Крик очень громкий, он режет уши и сразу же оглушает. И вдруг… я
уже не внизу… я в самом небе, прямо под цветными звездами. Я
медленно плыву, парю в воздухе, раскинув руки. Руки? Не знаю, тела
нет.
Подо мной залитое рекой поле… покрытый водой луг, даже на таком
расстоянии пахнущий сладкой травой и душистой пряной зеленью.
И я кричу. Кричу о своей любви к самому прекрасному в мире
месту.
Потому что я счастлива…
Дом был прежним и комната моя практически не изменилась, разве
что книг не осталось, а в занавеске на уровне колен образовалась
широкая рваная дыра. Женщина тоже оказалась другой. Хотя она
мало отличалась от прежней, но теперь я стала старше и уже не
считала ее страшной, хотя и не могла понять, зачем портить здоровый
цвет лица пудрой, а красивые каштановые локоны выжигать до
состояния сухой соломы.
Не знаю, смогла бы мы подружиться. Наверное, да. Если бы
успели…
Через два дня после нашего приезда вечером к дяде пришли гости.
Женщина спешно собралась к подруге, во время сборки судорожно
бормоча себе под нос и нервно на меня поглядывая. Перед уходом
ткнула пальцами в стоящие на столе чашки, а после напомнила, где
лежат мешочки с травяным чаем и сахаром. Я даже не сразу поняла,
зачем. Но как только женщина исчезла за порогом, даже стук
захлопнувшейся двери не смолк, как дядя крикнул, чтобы я принесла
гостям чай.
