Читать Ван Гог: творчество – это проповедь - Олег Александров

– Опять Винсент убежал! Где его носит? – статная женщина, нахмурясь, выглянула из входной двери дома пастора. На улице немногочисленные прохожие шли по своим делам, старательно обходя весенние лужи. Весна выдалась ранней, но дожди не давали земле, как следует просохнуть.

Поддерживая одной рукой длинную юбку, Анна Корнелия направилась в сторону холмов. Спустя пятнадцать минут она разглядела силуэт мальчика, сидящего к ней спиной, и держащего картонку, на которой лежал лист бумаги и карандаш. Неподалеку виднелся пастух на лошади, расположившийся рядом со стадом коров.

Мальчик сосредоточенно рисовал, изредка бросая взгляд в сторону пастуха. Услышав шаги, он живо обернулся, увидев подходящую маму. Взгляд голубых глаз отразил смущение и непокорство.

– Винсент, ты прекрасно знаешь, что у тебя завтра контрольная работа по латыни! Твое равнодушие к учебе волнует отца, и мне с трудом удается уговаривать его не дать тебе ремня. Хотя бы из уважения к матери мог лучше учиться…

В отличие от тебя, Тео уже подготовился к ней, я проверяла» – Анна ненадолго замолчала, всматриваясь в угрюмое лицо сына. «Почему он так равнодушен к учебе и многим вещам в жизни? Молчит часами да рисует все, что на глаза попадется…Не болен ли он?» – все эти мысли часто посещали женщину, которой судьба стать женой пастора, воспитывающей шестерых детей…настолько разных…как будто от разных отцов. Особенно Винсент…Старший сын – единственный молчун в семье. Братья и сестры веселятся, играют в мяч, придумывают истории про пиратов. Но Винсента это не интересует. Угрюмый взгляд, мимические морщины, часто появлявшиеся на лице подростка, отсутствующий вид. Таким видят мальчика окружающие, с сожалением глядя на него: странный ребенок…что-то его ждет в будущем?

Пауза затянулась. Наконец Винсент нехотя промолвил, сверкнув глазами:

– Я рисовал лошадь! Знаешь, как трудно ее рисовать…она часто двигается, меняет положения…

Мальчик хотел еще что-то добавить, но замолчал, заметив грустное выражение лица мамы. Порывисто вскочив, он кинулся к ней, прижавшись лицом к руке.

– Мама, я правда странный, как шепчутся за спиной соседи? Я не знаю, что со мной…Меня тянет сюда…от шума людей мне тоскливо. А здесь…я рисую. Рука как будто живет своей жизнью, не подчиняясь мне, она хочет рисовать…и я не хочу противиться этому.