Читать Русские поэты XX века. Учебное пособие - Леонид Кременцов, В. Лосев

«Цель поэзии – поэзия!»

А. С. Пушкин

Двадцатое столетие поначалу многое обещало России. Успехи науки, техники, искусства сулили прогресс и процветание. Блестящий «серебряный век» русской литературы, хотя и оказался недолгим, оставил глубокий след в истории мировой словесности.

Сегодня, когда столетие закончилось, очевидно, что обещания остались невыполненными, надежды не сбылись.

Судьба русской литературы в двадцатом веке сложилась так же трагически, как и судьбы ее читателей, страдавших под тяжестью неслыханных испытаний: кровавых войн и революций, репрессий, жесточайших несправедливостей, насилия, лжи, демагогии, лицемерия.

В августе 1921 года в застенках ЧК погиб 35-летний Н.С. Гумилёв. В его стихотворении «Слово» (1919) прозвучали пророческие строки:

А. Блок дважды за короткий срок успел глубоко разочароваться в русских революциях 1917 года – сначала февральской, а затем и октябрьской. Встретив их взрывом энтузиазма: «…переделать все. чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, веселой, чистой и прекрасной», написав на этой волне знаменитые «Двенадцать» (1918), он затем замолчал почти на три года, создав перед смертью поэтическое завещание – «Пушкинскому дому» (1921):

Как и его любимый Пушкин, Блок в сорокалетнем возрасте умер от «недостатка воздуха» в том же августе 1921 года.

Знаменательно, что почти одновременно, менее чем за год, ушли из жизни выдающиеся таланты: символист Блок, акмеист Гумилёв, футурист В. Хлебников, скончавшийся в июне 1922 года в роковом для русских поэтов 37-летнем возрасте.

Что ожидало оставшихся?

Четверть века спустя английский писатель Дж. Оруэлл опубликовал книгу «1984». В ней содержится подробный анализ анатомии и физиологии тоталитарного общества. По мнению писателя, его непременным, обязательным спутником является новояз (новый язык), лексика которого «была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма тонко выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможности прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением оставшихся от неортодоксальных значений – по возможности от всех побочных значений. Приведем только один пример. Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно не требовали обозначений. Помимо отмены неортодоксальных смыслов, сокращение словаря рассматривалось как самоцель, и все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию. Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли…».