От автора
«Когда подданные говорят, что
король добр, значит, царствование не удалось», – писал Наполеон
Бонапарт своему брату Людовику.
Наполеону, конечно, виднее: он был великим человеком. Даже
неловко вспомнить, чем закончилось его собственное
царствование.
Пролог. Глава 1. Лето 1571 года.
Война – величайшее бедствие,
которое может причинить страдание человечеству, она разрушает
религию, государства, семьи. Любое бедствие предпочтительнее
ее.
Мартин Лютер
За поворотом дороги показалась
деревня. Точнее, пепелище и несколько уцелевших с краю домиков. Два
с лишним года назад по этой дороге прошла армия адмирала
Колиньи[1], и такие деревни попадались тут часто. Генрих терпеть их
не мог. Еще издали ему начинало казаться, что от обугленных
развалин веет пожарищем и мертвечиной.
А еще на подобных руинах можно было
встретить кого угодно. Духи невинно убиенных. Они хлопали
обожженными ставнями и скрипели гнилыми воротами. Диких зверей,
которые до сих пор находили здесь поживу. Или разбойников,
отщепенцев обеих армий, давно забывших, что когда-то были солдатами
и сражались за веру. Ту или другую, не все ли равно. Но в деревнях
оставались колодцы, а Генриху и его людям нужно было напоить коней
и наполнить фляги.
Впрочем, это пепелище заметно
отличалось от других. Несмотря на подписанный больше года назад
Сен-Жерменский мир, оно было довольно свежим. Так что в этом случае
знаменитый протестантский полководец был ни при чем. Видно, лихие
люди, которых расплодилось теперь во Франции видимо-невидимо,
устроили здесь кровавое пиршество совсем недавно, не больше двух
месяцев назад. Генрих привык на глаз определять такие
вещи.
Генерал де Ларошфуко [1.1], армия которого стояла в дне пути
отсюда, хоть и объявил себя протектором этих мест, видно, не
очень-то справлялся с возложенной на себя миссией. Его разъезды
отлавливали особенно наглые шайки, любившие ко всему прикрываться
штандартами его полков. Разбойников вешали, но меньше их не
становилось.
«Надо поговорить с Ларошфуко, – не в первый раз подумал Генрих.
– Пусть уже сделает что-нибудь, если назвался протектором. Грабить
– одно, а спалить целую деревню, пожалуй, слишком. Черт!
Слишком».
Им повезло. На этот раз колодец
оказался в сохранной части разоренного селения. Три дома стояли
почти целыми, и даже огороды еще не заросли бурьяном.
