Читать Проклятое наследство - Александр Швед-Захаров

– Слушай, хоть твой дядя и был редким засранцем, в плане своих сестёр, но о тебе он хорошо позаботился. – мама завела машину и продолжила. – После того, как вступишь в права, переночуешь там, мы продадим этот дом и вложимся в недвижимость в городе, а оставшиеся деньги ещё куда-нибудь вложим. В общем, мысли я уже кое-какие набросала.

Мы отъехали от дома, где находился нотариус, оформлявший завещание дяди. Было несколько удивительно, что дядя Миша решил оставить всё, что имел, мне. Но должны же в жизни происходить чудеса, ведь люди из трущоб выигрывают миллионы, значит и я могу поймать удачу за хвост.

Дядя с нами практически не поддерживал контакт, лишь раз он помог матери, в трудной ситуации, когда с деньгами было совсем плохо. Он устроил её в агентство недвижимости. Сперва дела шли не очень, но потом она поняла основной принцип работы «Отключи совесть и эмоции, тогда будешь зарабатывать деньги», и дела пошли в гору.

По условиям завещания, я должен был провести сутки в его доме, чтобы всё его наследство перешло мне. Что уж тут говорить, дядя был со своими приколами, но раз надо – значит надо.

Мама решила, что не стоит откладывать данное мероприятие слишком далеко, что надо брать быка за рога, пока он не осознал, что смерть его неминуема. Поэтому в ближайшую свободную субботу, 31 октября, она отвезла меня в пригород Санкт-Петербурга, в посёлок Белоостров, на улицу Рощенскую, где и находился дом дяди Миши.

– Вот, держи пакет, здесь всё, чтобы прожить эти 24 часа и не умереть от голода. – она достала из багажника сумку с логотипом гипермаркета, до верху набитую едой, среди которой были и снеки с газировкой.

Дом был старой постройки, три этажа в высоту и имел площадь – 422 квадратных метра. Так было сказано в завещании. По углам дома находились смотровые башни, одну из которых украшал флюгер, скрипевший от каждого дуновения ветра. Входные двери были выполнены из красного дерева с причудливой формы вензелями, напоминавшими одновременно, волны бушующего моря и мохнатые ветви деревьев. В центре двери красовались три буквы: КМИ.

– Кравцов Михаил Игнатьевич, – увидев куда я смотрю, расшифровала аббревиатуру мать. – Любил он себя.

Ещё немного полюбовавшись готическим стилем дома, мама вздохнула и обняв, прижала меня к себе.

– Скоро мы перестанем нуждаться в чём-либо, – прошептала она мне на ушко, – надо только всё это перетерпеть, и я уверена, что ты справишься.