Читать Каменные сердца - Михаил Кузнецов

Ему снилась вьюга, лихорадочно крутившая жесткую ледяную крошку. Кутала мир, словно в большим покрывалом. Истошно выл ветер. Он увидел бредущую сквозь стужу вереницу фигур: измотанных, несчастных, проваливавшихся по колено в крытый коркой снег людей. С каждым шагом они дышали все тяжелее. Объиневшие шарфы плотно и влажно прилипали ко ртам. От обжигающего нутро холода не спасали ни шубы из шкур, ни шапки.

Люди шли практически наугад, и каждый верил в скорый конец пути. Еще чуть-чуть, последние усилие и заветная цель вырастет необозримой громадой. Перед глазами мелькали образы недавних грез – непроницаемая тьма ждала их. Такая знакомая, но и такая ужасная. Благая тьмы…

Платон вдохнул мокрый и нездоровый воздух. Полутемную залу пронизал свет лампы, нависавшей над одним из многочисленных столов. По чистым шашечным стенам бегали тени. А кругом: каталки, подносы с хирургическими инструментами, умывальники.

Скользнув взглядом по возившемуся с бумагами патологоанатому, Платон уставился на труп. Одряхлевшее от возраста тело мужчины на столе перед ним будто бы еще не до конца потеряло живой цвет. То тут, то там неумолимой заразой начинали расползаться трупные пятна. Лоб рассекала глубокая рана, через правую бровь доползшая до переносицы. Лицо выражало спокойствие, но уголки губ, обрамленные аккуратной седой бородкой, застыли в нерешительности: радоваться им чему-то, или озадачиться от непонимания. Звали покойного Игорем Аркадьевичем Додукаевым, навсегда оставшимся в памяти лучшим розыскником города. Поразительно, сколько энергии могло скрываться в человеке его возраста. Насколько живой ум таился в его поседевшей голове. И сколь неожиданно и до тупости просто все закончилось – инсульт. Лежал теперь Игорь Аркадьевич в городском морге, и неважно, что выражало его лицо в последний момент…

– Так он? – спросил патологоанатом, прервав мысли Платона.

– Он, – пробурчал тот в ответ, помолчал и добавил: – Будто сам не знаешь.

– Да мне только роспись…

Платон, не отрывая взгляда от покойника, чиркнул по бумаге. Тридцать восемь лет в УгРо, три раза женат, детей с десяток, а на опознание вызвали его – бывшего протеже, хорошего друга.

– Соболезную, – патологоанатом похлопал Платона по плечу и вышел из прозекторской.

Скрип закрывающейся двери еще долго дребезжал в склепном воздухе морга. Теперь остались только он и Игорь Аркадьевич. В звенящей тишине Платон услышал стук собственного сердца. Погладив пульсирующие виски, он прикрыл глаза. Запах мертвечины еще никогда так сильно не раздражал.