Жила-была на свете простыня, самая обыкновенная: чисто белая, безо всякого рисунка, не говоря уже о вышивке ришелье или монограмме владельца, который, кстати, был простым рыбаком и жил на берегу моря, в симпатичной бухте, в маленьком домике вместе с женой.
Жили они бедно, и однажды рыбак обнаружил, что парус, который служил ему много-много лет, истрепался настолько, что больше с ним плавать нельзя. Что делать? Денег на новый парус не было, а без паруса не отправиться в море, не наловить рыбы, а значит – остаться без еды и без денег.
Рыбак в отчаянии огляделся по сторонам, и в глаза ему бросилась простыня, которую жена, постирав, вывесила на просушку. Рыбак, недолго думая, пока не видит жена, сорвал простыню с веревки, смастерил из нее парус и отправился с нею в море.
Как была рада простыня, этого не передать словами. С того самого первого раза, когда ее, постирав, вывесили на улицу сушиться, и она, заполоскавшись на соленом ветру, увидела освещенную солнцем бухту, в которой сверкали, словно белые крылья, паруса рыбацких лодок, она завидовала парусам и сетовала на свою простынную долю. Нет бы ей быть… ладно, не одеждой, так хотя бы скатертью, пусть не камчатой, а обыкновенной. Или даже салфеткой на комоде. А так, ну что за жизнь у простыни, даже если бы она жила не в простом доме, а в богатом? Гостям тебя не показывают, белого света почти не видишь… Хорошо еще, у рыбака и его жены не было детей, ведь простыни боятся младенцев куда больше, чем паруса – самого лютого шторма.
И вот теперь, когда рыбак поднимал простыню как парус, простыня чувствовала огромную гордость. И радовалась тому, что она совсем белая и простая: раньше она завидовала простыням в цветочек, а теперь с содроганием думала и о цветочках, и о полосках, и о горохе, не говоря уже о розовых слониках на голубом фоне (была в рыбацком поселке и такая простыня, на которую с жалостью косилось все остальное постельное белье). Ведь если бы простыня была в цветочек, рыбак бы никогда не поднял ее вместо паруса, это было бы уже совсем неприлично.
Еще простыне было немного страшно, поскольку она боялась ударить в грязь лицом. А вдруг она не выдержит и порвется? Ведь паруса шьют из более прочной материи, чем простыни. Кроме того, в правом нижнем углу у простыни была небольшая дырочка. Жена рыбака поставила надлежащую заплатку, но теперь простыня опасалась, что вид у заплатки слишком домашний, а не мужественно-суровый, как у парусов. И потом… про это совсем неприятно говорить, но при последней стирке жена рыбака не замочила простыню в щелоке, и теперь простыня страдала, что она недостаточно белая и чистая.
