Читать Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама - Эдуард Филатьев

Санкт-Петербург, 17 декабря 1837 года

– Ого! – вскричал кучер и натянул вожжи. – Тпру, милая!.. Дым-то ка кой!

– Где? – встрепенулась в санях пожилая барыня Екатерина Ивановна Загряжская. – Где дымит? Что горит?

Часы на адмиралтейской башне пробили восемь вечера.

Густые декабрьские сумерки уже окутали озябший Санкт-Петербург. Морозный северный ветер с налета вламывался в подъезды домов и в печные трубы, тормошил не успевшие заледенеть сугробы и, бесцеремонно распахивая полы шуб и шинелей, ловко швырял в лица ёжившихся седоков и прохожих колкие вороха снега.

А в Зимнем дворце царили покой и уют. Го сударь император, императрица и наследник престола изволили пребывать в Большом театре, где давали балет «Дева Дуная». В главной роли блистала царица танцев Мария Тальони, при бывшая из Парижа.

Император Николай, встретивший с восторгом все спектакли, привезённые из французской столицы, старался не пропустить ни одного представления. В антракте балерина была приглашена в царскую ложу, в которой государь и государыня побеседовали с ней. А потом император спустился в зал, проследовал в первый ряд и сел в заранее освобождённое место в первом ряду партера.

Это было явным нарушением установившихся правил, но, когда танцевала Мария Тальони, даже император мог нарушить этикет.

Все остальные члены августейшего семейства – младшие Великие князья и Великие княгини – в тот день оставались во дворце. Их комфорт и благополучие обеспечивали слуги, офицеры и солдаты числом в несколько сотен. Расторопные истопники в ожидании возвращения из театра высочайших особ щедро загрузили печи очередной порцией дров.

Хмурый декабрьский ветер, вившийся у труб в поисках настоящего дела, усилил тягу, и огонь загудел. Жаркие языки пламени взметнулись в дымоход и быстро добрались до отдушника между хорами и деревянным сводом залы Петра Великого – совсем рядом с дощатой перегородкой. Отдушник этот – после недавно завершённой перестройки Фельдмаршальской залы из двухэтажной в одноэтажную – по не досмотру остался не заделанным. Напор горячего воздуха вырвался сквозь зиявшее отверстие, и языки огня принялись с жадностью лизать дерево хоров и свода. Сухие сосновые доски вспыхнули, как солома.