Читать На разрыв - Дарёна Хэйл

– Ты в порядке? – Из дверного проёма выныривает чья-то лохматая голова.

Голова оказывается головой массажиста Валеры (уточнение: лучшего массажиста на катке и, возможно, во всей сборной), и Рая кивает.

– Нормально, – глухо отвечает она, и сама понимает, что голос её выдаёт.

На мгновение она в отчаянии прикрывает глаза, почти уверенная, что вот сейчас он скользнёт в раздевалку, устроится на полу прямо напротив, вперит в лицо долгий внимательный взгляд и всем своим видом покажет, что ей пора начинать говорить, жаловаться, рыдать, что угодно, а он будет слушать – просто потому что беспокоится за неё, ну или всю жизнь хотел быть не массажистом, а личным психологом.

Очень может быть, между двумя этими профессиями сходств больше, чем различий.

К счастью, ничего подобного не происходит. Никто не собирается лезть к ней в душу, никто не собирается заставлять её плакать и жаловаться.

– Просто держись, – говорит Валерка и исчезает.

Рая хмыкает и открывает глаза.

Просто держись.

Не снимая коньков, она вытягивает ноги (лезвия ударяют о пол, почти наверняка оставляя царапины, но раздевалку так давно не ремонтировали, что, в общем-то, и ядерная война пройдёт для неё без последствий) и устало прижимается спиною к стене. Стена холодная, как всегда. Спина, как обычно, немного побаливает.

Стянув с волос резинку (мешается), Рая откидывает голову назад. Волосы рассыпаются по плечам, спутавшиеся после тренировки, но всё ещё пахнущие шампунем. От знакомого, домашнего запаха всё внутри переворачивается, и ключевое здесь слово – «домашний». Дом – это не только она, это мама, и папа, и брат, и именно последнее сейчас абсолютно невыносимо.

Из чистого упрямства Рая обещает себе, что плакать не будет.

Наверное, здесь и сейчас ей стоит заняться чем-то полезным или хотя бы нормальным – как минимум расшнуровать коньки, как максимум подумать о том, что делать дальше, не с расшнуровыванием, а с собой, со своей жизнью и со своим будущим, но ни на то, ни на другое нет сил. Как будто она сейчас не в знакомой раздевалке и не на знакомой лавочке со знакомой стеной под спиной, а в густой темноте, без какой-либо опоры и ориентиров. Душная пустота, бесконечная пропасть, поставленное на паузу падение, бессмысленный дрейф в открытом космосе – без скафандра, без кислорода, без ничего.