Когда мчишься так быстро, в боку начинает колоть. Но задерживаться не стану, некогда уже. Чёрт, как проспал-то? И что теперь сказать Ли Ваню?
Улицы городка пустынны. При дыхании изо рта вырываются облачка пара – осень, холодает. Все спят в тепле, сны досматривают. А у меня рабочий день спозаранку начинается. С пяти утра, если точнее. И хозяин въедливый. Я ничего не имею против китайцев, но Ли Вань уж очень придирчив, правда. За каждую минуту опоздания штрафует.
Уф, наконец-то! Вот она, прачечная! Влетаю в дверь, на ходу разматывая длинный шарф. Слава всем богам, хозяина нет! Гордон, как всегда, сидит в своём углу, почитывая газету. Где он их берёт, хотел бы я знать. Бумага давным-давно стала предметом роскоши.
– Привет опоздавшим! – глаза Гордона насмешливо щурятся, он с удовольствием отхлёбывает из чашки, стоящей перед ним. Жадно втягиваю ноздрями пряный запах:
– Ух ты! Нальёшь чашечку?
Обожаю зорелад. Если разбогатею, буду его пить целыми днями.
Гордон наливает в чашку рубиновую жидкость. Смотрит на меня с сочувствием :
– Что, опять не завтракал?
– Завтракал! – лихо вру я, – бабушка знаешь какие оладушки испекла!
При слове «оладушки» в глазах мутится от голода, и я поспешно глотаю из чашки горячую жидкость. Дурнота отступает, и я успеваю заметить сочуствие, мелькнувшее во взгляде Гордона.
Что ж, день начался не так уж плохо. Меня не оштрафовали, напоили зореладом. Можно приступать к работе.
Но прежде чем начать, спрашиваю Гордона – как бы небрежно, как бы между прочим:
– Полетаем сегодня? Как думаешь, получится?
И подпрыгиваю от радости, услышав небрежный, уклончивый ответ:
– Там видно будет, к вечеру ближе.
Это значит – да! И до самого вечера, до окончания рабочего дня, я держусь только этой радостью, ожиданием самого замечательного, что происходит в моей жизни, довольно скудной хорошими событиями. Я не жалуюсь, но без Гордона моя жизнь была совсем уж серой. Не считая некоторых событий, скрытых от непосвящённых.
Бабка держала меня в чёрном теле. Родительских денег – после гибели матери и отца – я так и не увидел. Бабка, как опекунша, получила всё и спрятала под замок. Кормить совсем перестала. Она была бы рада, если б я ушел из дома, но идти мне некуда. Я не жалуюсь. Просто рассказываю, как обстоят дела.
