– Пап, как ты думаешь, это не обман?
Алексей посмотрел на свою дочь и ответил на вопрос, который она уже задавала ему днём ранее.
– Надеюсь, что нет, Поли.
Дочь в ответ молча кивнула.
Алексей оторвал правую руку от руля и погладил дочь по голове. Та в ответ накрыла руку отца своей ладонью и прижалась щекой. Её длинные каштановые волосы волной ниспадали на плечи. Полине позавчера исполнилось пятнадцать лет. Чем старше она становилась, тем больше раскрывалась её красота, наполненная теплотой и женственностью. Дочь переняла красивые черты отца и сильный характер матери. Единственное, круглые тёмные очки, как у кота Базилио, портили общую картину.
Алексей вернул руку на руль, потом посмотрел вперёд, затем в зеркало заднего вида и обречённо вздохнул.
– Что случилось, папа?
– Пробки, доченька.
Полина повернула голову в сторону отца:
– Думаешь, не успеем?
Алексей посмотрел на навигатор. Его серые глаза опечалились. Но, не подав виду, он ответил:
– У нас час времени в запасе. Будем надеяться, что успеем.
Дочь снова молча кивнула.
Алексей почесал лысую голову, размышляя, как выбраться из пробки. Потом пригладил остатки волос у виска. Лысеть он начал к сорока годам. Волосы, которыми он некогда гордился, стали так быстро выпадать, что уже в сорок восемь лет его макушка была похожа на гладкий круглый остров, окружённый по краям клочками кустарников. Учитывая его худощавое телосложение, лысина ему не шла. Но правильные черты лица и пронзительные серые глаза уравновешивали необоснованную несправедливость со стороны природы.
Пока машина стояла в пробке, Алексей, не выпуская руль, принялся крутить обручальное кольцо. Он заметил, что дочь тоже нервничала, хоть и делала вид, что спокойна. Выдавала её левая рука, где она подушечкой большого пальца тёрла бок указательного.
«Надо было ехать на метро, – укорял он себя, – ну почему я не подумал об этом?» Нельзя опаздывать на такое редкое мероприятие, для посещения которого он отдал немалую сумму. Нельзя отнимать у дочери надежду. Пусть временную, но надежду!
В нём просыпалась, увеличивалась, крепла злость. Злость на то, что непредвиденные обстоятельства имеют наглость рушить его планы.
И словно услышав его стенания, навигатор мужским голосом сообщил: «Маршрут перестроен, через двести метров поверните направо».
