…Жаркое южное лето начала восьмидесятых.
Затерянная среди раскалённых, словно в настоящей африканской пустыне, невысоких горных хребтов, сопок, неизвестная бухта.
Время около пяти часов утра.
Плац учебного центра морской пехоты.
Объявлен «Большой сбор»!..
Весь личный состав Учебки, в том числе и мы, курсанты 1-го курса одного из военно-морского училища, накануне прибывшие сюда из милого умеренно-прохладного города на Неве для прохождения практики, в полной походной амуниции бойко выскакиваем на огромную, с футбольное поле, площадь – плац. Асфальт под ногами, не сумевший остыть за ночь от вчерашнего тропического пекла, плывет, излучая противный запах химии и духоты. Около десятка курсантских классов-взводов споро образуют контуры «коробок», выстроенные походным порядком по три колонны вдоль четырехэтажной матросской казармы, куда поместили нас вчера вечером по прибытию на последний этаж.
Бравый, почти двухметровый, молодцевато-подтянутый полковник Великанов, в прошлом настоящий боевой офицер морской пехоты, а ныне руководитель нашей курсантской практики, придирчиво принимает доклады от командиров рот, то и дело, заставляя их повторить свой доклад, дабы добиться четкой фиксации строевой шага и… голоса.
– По плацу весь личный состав ходит либо строевым шагом, либо бегом, – то и дело взрывается над нашими головами его высокомерный командный «рык» на очередного докладывающего. – Курсанты перемещаются только строем в составе подразделения, – ревет он в сторону опоздавших, всё ещё выскакивающих из казармы.
Получалось так, что при выходе из казармы, хочешь того или не хочешь, но ты всё равно попадешь на плац, а значит – парадокс! – движение должно происходить только строем и только в составе группы.
Полковник счастлив – он в своей стихии!
Возглавляемая им кафедра морской пехоты единственная в морском училище, где служат строевые сухопутные офицеры, и потому на них традиционно возложена миссия обучения строевой подготовке весь личный состав подразделения. За это-то преподавателей кафедры и недолюбливают, но, одновременно, и боятся, обзывая за глаза по-морскому пренебрежительно – «Сапоги».
– Внимание!.. Ставлю боевую задачу, – эхом разносится в утренней тишине звонкий голос полковника.
Воцаряется «гробовая» тишина на всем пространстве вокруг плаца. В беспокойном молчании застывают даже несвоевременно разбуженные бакланы на крыше казармы, перестав шибуршать, каркать и шевелиться.
