Они приходят ночью. Безжалостно врываются в мои ночные кошмары. Сливаясь с ними воедино, становятся ими. Разрывают меня на части, укутывая полотном кромешной тьмы и дикого нутряного воя.
Я вскакиваю, хватаясь за горло цепкими пальцами. Судорожный вдох переходит к надсадный кашель. Не верю, что могу снова дышать полной грудью. Мокрые простыни липнут к разгорячённому телу. А за окном едва брезжит рассвет.
С тех пор, как ушла жена, они приходят каждую ночь. Сначала меня смущали эти топот и лязганье, ворчание и шелест изо всех уголков квартиры. Признаться, даже пугали. Я не знал, что сделать, чтобы это прекратить.
Они были разными, но все одинаково отравляли жизнь.
– Ты не хо-очеш-шь ж-шить в одиноч-шестве, – шелестели они на ухо, пока я едва мог пошевелиться. Дрожа всем телом, не силах даже двинуть пальцем или вздохнуть поглубже для крика.
Один прыгает по потолку, беснуется. Скачет, словно конь, только не конь это вовсе. Человекоподобная тень молчаливо глумится надо мной из угла над карнизом. И улыбается.
Другой сидит в шкафу, хрустит остатками одежды погибшей женщины, которую я любил, и хихикает. Смех гадкий, пронзительный, пробирает до чёртиков. Внутри хочется выть.
Но воет третий. Он бьёт посуду. Каждое утро – весь пол в новых осколках. На кухне – рыдания, всхлипывания, стоны:
– А-а-а-а-а! О-о-о-о-о!
Они мешают спать. Они не дают пошевелиться.
Четвёртый сидит на груди и медленно расковыривает мои кости и плоть, мечтая добраться до души. С противным причмокиванием облизывает чёрные, паучьи пальцы.
– Душ-ш-ша! – выдыхает он мне в лицо каждый раз прежде, чем раствориться.
С клокотанием пробегают мелкие, зелёные, своим топотом напоминая стадо маленьких слонов. Перекатываются, словно бильярдные шары, и ухают, подражая ночным птицам. Жуткие рожи выпрыгивают на меня из тьмы, высовывая безобразные языки, покрытые язвами, капают на моё лицо и одежду кровью, вязкой с гнилостным запахом слюной.
Ещё одни скачут рядом на кровати, хватают за ноги и за руки, забираются под одеяло, мешая Душеискателю, как я его окрестил. Ржут надо мной, выбрасывая свои неприлично длинные конечности, покрытые струпьями и чешуёй, в какой-то безумной пляске.
А может, безумец тут только я?
***
– Да у вас, молодой человек, налицо все признаки невроза! Попейте травки какой-нибудь, пустырничек вот, валерьяночки. Ну, в крайнем случае – магний!
