Читать Сергей Рахманинов. Судьба русского гения - Сергей Алдонин

Сергей Рахманинов

150 лет назад, в родовой усадьбе, в селе Семенове старорусского уезда родился Сергей Рахманинов. Дворянский сын, баловень судьбы, он был настоящим вундеркиндом, не знавшим праздности. Когда мать – Любовь Петровна – дал Сергею первые уроки музыки, он увлекся необыкновенно. Фортепиано стало его миром. Вскоре он не только поражал знатоков виртуозной техникой, но и демонстрировал глубокое проникновение в стихию музыки, в тайны гармонии.

Рахманинов обладал невероятно большим размахом пальцев, он мог с легкостью охватить сразу двенадцать белых клавиш! Не случайно многие его произведения изобилуют широкими аккордами, весьма трудными для исполнения. Немногим дано с пониманием и без срывов играть Рахманинова. Но если уж пианист сумел посвятить свой талант композитору – он никогда его не предаст. Увлечение истинным искусством победит.

В 19 лет он с большой золотой медалью окончил московскую консерваторию и как пианист, и как композитор. К тому времени московская публика уже признала его гением – русским Моцартом, да еще и погруженным в круговерть ХХ века.

Он часто и с громким успехом выступал как дирижер – и первым в России стал выступать лицом к оркестру и спиной к публике. Изящный, высокий, почти двухметровый, с торжественными и порывистыми движениями длинных рук, он выглядел на сцене, как гумилевский «изысканный жираф», который, к тому же владеет тайнами гармонии. Но в искусстве не бывает путей, устланных только розами и лаврами. Первый концерт для фортепиано с оркестром, на который молодой композитор возлагал немалые надежды, провалился. Показался слишком непонятным, экспериментальным. Потом Рахманинов не раз возвращался к этому юношескому произведению, переделывал его. Еще более горьким был дебютный провал Первой симфонии, которую за что только не бранили.

В нем всегда жило недовольство собой, сомнения в собственной музыке: «Бывают моменты, когда мне кажется, что следовало бы быть только композитором, иногда я думаю, что я только пианист. Теперь, когда прожита большая часть жизни, меня постоянно мучает мысль, что, разбрасываясь по разным областям, я не нашел своего подлинного призвания».