Читать Утраченный воздух - Грета Ионкис

© Г. Ионкис, 2014

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2014

Выражаю глубокую благодарность Игорю Аленину, в прошлом моему студенту, ныне доктору филологии, за идею написать о Кишинёве и веру в её осуществимость, писателю Владимиру Порудоминскому за дружеское участие и терпение при обсуждении планов, подходов и многих вариантов рукописи и особую признательность за финансовую поддержку кишинёвскому спонсору и американским друзьям, без участия которых книга бы не состоялась.

Строки Кнута, вынесенные в эпиграф, долго были одними из самых крылатых в поэзии русского зарубежья. Георгий Адамович, назвавший «Кишинёвские похороны» прекрасным стихотворением, по поводу заключительных строк писал: «Очень остро сказано, по-моему. Кто не знает его, этого воздуха, одесского, гомельского или житомирского, этой „атмосферы“ романов Юшкевича или бесчисленных историй и анекдотов, с их юмором и с их горечью, с терпким привкусом быта, полуоседлого, полубродяжнического. Действительно, „особенный“ воздух. Он русский в такой же мере, как и еврейский. Нигде, кроме России, его не было».

Да, русские евреи – особый национально-исторический тип, этнокультурная разновидность евреев, которые жили на территории бывшей Российской империи и наряду с идишем и ивритом к концу ХIХ века в массе своей владели русским языком и находились под сильным влиянием русской культуры. Общеизвестный факт: еврей проникается культурой того народа, среди которого живёт. Как заметил В.Розанов, «в Европе он – лучший европеец, в Америке – лучший американец».

Другой поэт русского зарубежья, Георгий Иванов, тоже не прошёл мимо этой реальности, когда в 1934 году описывал литовский городок Шавли (ныне Шауляй), входивший до Первой мировой войны, как и Бессарабия, в состав Российской империи: «Была суббота. Сплошная густая толпа медленно двигалась по правой стороне главной улицы Шавель. Я вспомнил, как за несколько дней до объявления войны я так же гулял в субботний день в таком же еврейско-литовском городке Лиде. Ничего не переменилось с тех пор. И тот же прозрачный серо-синий с розоватым отливом воздух обнимает всё это. „Особенный, еврейско-русский воздух“».

Воздух – самая тонкая из четырёх субстанций, или первоэлементов. Пятая субстанция, производная от воздуха, – эфир, божественный свет. «Ночной зефир струит эфир» – так у Пушкина. Когда-то Марина Цветаева написала «Поэму воздуха»; на исходе ХХ века её блестяще откомментировал филолог от Бога Михаил Гаспаров. Субстанция воздуха у До́вида Кнута, как и у другого поэта, Иосифа Бродского, – атрибут пространства. В местах, где соткался этот особенный воздух, удачно сочетались в разумных пропорциях сыны и дочери славянских народов с представителями иудейского племени, и каждый составляющий компонент в этом сплаве имел своё необходимое значение и звучание.