Дзинь! В моё ведро прилетел ещё один клубень картошки. Я, вздохнув, глянула на этого вредного, негодного мальчишку, который, издеваясь, ухмылялся.
– Чего уставилась?! Чисти быстрее. Из-за тебя всё утро тут просидим. Мы с ребятами на пустырь идём с бандой Горбоносого разбираться.
Нэль замахнулся на меня рукой для устрашения, но, услышав приближающиеся тяжёлые шаги мамаши Ожюль, схватил клубень картофеля и начал усердно счищать с него толстую тёмную кожуру.
Я же, растерявшись, не успела среагировать и получила звонкую затрещину от мамаши за то, что сижу без дела. От её тяжёлой руки в голове зазвенело. На глаза от обиды и несправедливости набежали слезы, которые я тут же смахнула рукавом и склонилась над ведром.
Я давно уже начистила своё ведро картошки и уже давно бы отдыхала, если бы Нэль не подкидывал в моё ведро свою картошку. Будто я виновата, что ему несподручно или лень её чистить своими огромными ручищами.
Я ненавидела дни, когда была наша очередь с ним чистить на всех к обеду картошку.
Почему мамаша Ожюль поставила меня в пару именно с ним, а не с косымГрегом, который ловок в работе? Или со сплетницей Элькой. Та хотя бы, пока сплетничала, ножом работала быстро и аккуратно.
Всего нас, воспитанников, у мамаши Ожюль было двенадцать. Она могла бы и больше взять от жажды наживы, да ей не позволяли органы местной власти, не то бы спали мы друг у друга на головах. Мы и так теснились по шесть человек в двух небольших комнатах, и с нами, пятью девочками, ещё втиснули вечно ноющего тощего пятилетнего мальчишку, родственника какого-то графа Ричарда, потому что мальчишкам в комнате он мешал спать.
Говорят, у него недавно погибли родители, и добрый родственник быстренько от него избавился, определив к нам.
Нянчиться, конечно, с ним приходилось тоже мне, потому что никому до него никакого дела не было.
В других четырёх комнатах жили сама мамаша и её сын – Ворчун Грэг, в третьей была столовая, она же комната для рукоделия, и четвёртая была превращена под кабинет мамаши Ожюль, где она принимала с важным видом богатых посетителей, которым невтерпёж было избавиться от неугодных родственников, обедневших или умерших братьев или сестёр.
