Как известно, именно в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер.
Иосиф Бродский
Глава 1
Комиссар Объединенной народной армии Александра Гинзбург
Январь 1920 года
– Товарищ комиссар! Александра! Посмотрите на меня!
Саша машинально обернулась на голос и замерла, не в силах выдохнуть. У окликнувшего вместо лица был черный квадрат, нацеленный на нее. Секунду спустя мир перевернулся, черное сменилось белым, рот забился снегом. Что-то тяжелое и теплое придавило сверху, не позволяя шевельнуться.
Ни выстрела, ни взрыва, только короткий шум борьбы и невнятная ругань.
– Что за бомба у тебя, с-сука? – орал Фрол, командир комиссарского конвоя. – Какой еще апырат? А ну отвечай!
Удар, хрип.
– Слышь, это и впрямь не бомба, Фрол Матвеич, – сказал один из бойцов. – Кодак это, машинка для фотографий.
– Так, отбой тревоги, – Фрол мигом охолонул. – Васька, слазь давай с комиссара, не твоя, чай, жена-то.
Васька, младший из бойцов конвоя, пыхтя, сдвинулся и освободил ее. Саша поднялась на четвереньки. Сплюнула окровавленный снег. Ощупала лицо: челюсть цела, зубы на месте, губа только разбита о смерзшийся снег. Робеспьер смотрел на нее укоризненно – они рухнули в сугроб в двух шагах от его копыт. Если бы конь забился, испугавшись суеты и криков, то растоптал бы обоих. Вот вышла бы нелепая смерть. По счастью, этот рысак был поумнее многих людей.
Солдаты скрутили фотографа – тот орал, что он доброволец из восьмой роты. Кровь с разбитого – сильнее, чем у Саши – лица заливала его городское каракулевое пальто.
Красный как полковое знамя Васька подал ей руку, помогая встать.
– Ты эт, не серчай, товарищ комиссар, – пробормотал он. – Я ж подумал, и впрямь бомбист выискался на наши головы… цела сама-то?
– Цела. Да с чего бы мне сердиться? Спасибо тебе, Василий, – Саша зачерпнула горсть снега, утерла кровь с лица и тепло улыбнулась юноше. – Ты ведь сейчас жизнь свою готов был положить за меня. Повеселились и будет, – это уже Фролу. – Главкома Антонова разыщите.
Пока Саша приходила в чувство после хлыстовского радения, посыльный от Антонова прибыл в Алексеевку и сообщил, что главком вызывает комиссара в Богословку. Выехали на рассвете и успели прибыть засветло. Едва спешились возле солидной каменной церкви, как случилась эта суматоха.
