На улице, зло повизгивая, бушевала вьюга. Я смотрел в покрытое морозными узорами окошко, горячим дыханием отогревая просветы на холодном стекле и в который раз думая о своей жизни. Глоток ароматного глинтвейна из хрустального бокала бодрил, согревая тело, но не мог растопить лёд обиды в душе:
– За что судьба так несправедливо поступает со мной и братом? Да что там, со всеми членами нашей дружной и работящей семьи. Отец с малых лет трудился, добывая пушнину в лесах, и всё, что он имел на склоне жизни, далось ему ох как непросто. Он и нас, сыновей, растил такими же упрямыми и гордыми, наставляя никогда не просить в долг и не искать лёгких денег, полагаясь лишь на себя.
Мы с братом во всём следовали его примеру ― Свен, как старший, успешно вёл торговлю ценной пушниной, умело распоряжаясь накопленными отцом капиталами. Его лавки в городе были самыми богатыми. К тому же, Свена уважали не только за умение хорошо, а главное, честно вести дела, но и за справедливый, покладистый характер. Он часто звал меня к себе, обещая поделиться всем, что имел, а я отказывался:
– Спасибо, брат, но каждый должен быть хорош в своём деле. Твой «младшенький» недаром слывёт лучшим охотником на здешнем Севере и, поверь, собирается поддерживать эту репутацию ещё минимум лет двадцать. Вот если бы малыш Лукас был жив, он наверняка стал твоей правой рукой ― такой был умный парнишка, не то что я…
Обычно в этом месте разговор прерывался ― обоим было трудно вспоминать горячо любимого, слишком рано погибшего братишку. Отец так и не простил себя, считая, что это случилось по его вине ― много лет назад Лукас уговорил взять его с собой на охоту. Испугавшись стаи волков, лошадь под мальчиком понесла, а потом и встала на дыбы. Нога бедняги запуталась в стремени ― он упал, ударившись головой о поваленное дерево. Ни наши со Свеном слёзы, не молитвы отца не смогли вернуть к жизни искалеченного ребёнка…
С того ужасного дня отец стал просто невыносим ― его характер испортился: он словно постарел на десять лет, постоянно на всех обижался и порой по многу дней от него невозможно было добиться ни слова…
Но недавно он внезапно послал за нами, и мне не понравился его измученный, задумчивый взгляд. Втроём мы сидели у камина, потягивая дорогое вино, и Свен заботливо укрыл ноги отца тёплым пледом:
