Читать Полет на Марс - Георгий Фомичев

«Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны».

Часть 1. Общественное мнение.

Земля 2122 год. Человечество в очередной раз втянуто в военный конфликт. Пока в небольшой, локальный. Многие, отказываясь верить в пророчество о необходимости очищения огнем, уезжают. Кто – на спутник Юпитера Европу, кто – на Титанию. Кто-то ждет, когда будет пролетать мимо планемо, чтобы переселиться на планетку-путешественницу и дальше жить в счастье и спокойствии.

Мир еще пока не осознает, что через три года он погрузится в хаос и мрак. Лишь случайная пуля, выпущенная с крыши гаража и не попавшая в цель, даст миру надежду.

К первому пилотируемому полету на Марс человечество подошло со всей ответственностью.

(Экселенца не поставили руководить экспедицией. Он еще не был готов. К тому же, у него имелось слишком много вопросов и сомнений относительно того, как все должно быть организовано на корабле.)

В 2122 году Экселенц жил мечтами и ценностями старого света. Он верил в законы, справедливость, в независимость судебной системы, в то, что миром управляют адекватные люди, и в то, что разум всегда берет верх над сумасшествием и сиюминутным помешательством.

Его цельная и стройная картина мира не соответствовала реальности, в которой он жил.

При наборе экипажа особо тщательно анализировали внутренний мир астронавтов и колонистов. На эмиграционный полет регистрировали практически всех желающих, а желающих с деньгами – еще охотнее. Претендентам с непомерным чувством эго, с врожденными качествами лидера, самостоятельным, и всем, умеющим и готовым брать на себя ответственность, отказывали в полете.

Корабль напоминал иллюстрацию триптиха Босха. Складывалось впечатление, что Босх изображал не Европу раннего ренессанса, а поздний мир, закат человеческой цивилизации, где на фоне гибели Титанов стоят два порока: страх и ужас. Фобос и Деймос.

Необходимым ключевым качеством переселенца была готовность подчиняться общественному мнению.

Обычный человек в экспедиции ничем не отличался от того самого доминантного кроманьонца из французской пещеры. Те же страхи. Те же пороки. Исключением было лишь его отношение к общественному мнению.

Тем не менее страх выделиться и сказать или промычать свое несогласие был самоскопирован. Страх из прошлого самоскопируется в будущее. Даже если воплощения этого страха не имело места в прошлом, он самокопировался и проявлялся в умах следующего поколения на подсознательном уровне.