Сумеречные дороги…
Эти темные и тайные пути не должен был видеть никто из живых, не место было им там, где носятся существа иных измерений и миров. Призраки существ, людей, зверей и монстров, даже планет, погибших когда-то, с ревом и грохотом проносились сквозь друг друга, целые города, ощетинившись домами, будто бы вырванные из земли, плавали во мгле.
Привычных законов физики здесь не было, и каждый шаг здесь был равен километрам в земном измерении – Егор боролся с головокружением и сглатывал, когда каждую секунду закладывало уши.
Ему, как мастеру морочить и придумывать наваждения, трудно было видеть гораздо более причудливые и немыслимые образы, чем он мог себе представить. Ни единого ясного и четкого силуэта образа: все мгновенно меняло форму и цвет, стоило только на это взглянуть.
Иногда он видел рваные нити жизненных дорог, которые тянулись за теми, кто летел сейчас в этой страшной давке: вокруг была только беспредельность и ураган призраков, будто мимо неслись полупрозрачные поезда на огромной скорости. Их были тысячи, миллионы, этих невероятных существ – и взгляд Егора безуспешно пытался выхватить кого-то одного, стараясь понять, похож ли этот призрак на Владу.
Гильс же был спокоен и сосредоточен, думая о том, что ждал именно этого момента еще с тех пор, как впервые ощутил себя кровопийцей. Именно эта чужая и безжалостная бесконечность тревожила во снах и звала, звала…
Странным было то, что луна из мира привычного переместилась и сюда, плыла над головой.
Посланник смерти летел впереди, и только два его черных крыла и бледная огромная луна были в океане неведомых видений единственными понятными образами. Двое путников торопились и спешили следом, чтобы не потеряться и не сгинуть навсегда.
Гильс не ощущал ни страха, ни растерянности. Скорее восторг от бешеных скоростей и чего-то еще, бесконечного, чего всегда не хватало ему на земле.
Егор же, наоборот, превозмогал боль, каждый шаг отдавался ею – она пронзала иглами позвоночник и виски, а самое страшное, что отчаяние и безысходность вползали в сердце, и это было хуже, чем холод.
«Я не вернусь назад», – носилось в голове, и ему хотелось прямо сейчас увидать ту, за которой он сюда пришел, схватить ее в охапку и ринуться обратно.
