Читать Ржавчина, руина и искупление - Alex Coder

Визг клаксона был ржавым лезвием пилы, скрежещущим по душе Келя. Это был звук, который даже после месяцев плена все еще посылал ему удар первобытного страха. Он крепче сжал тяжелый гаечный ключ, его холодный, жирный металл был привычным утешением в этой бездне ржавчины и жестокости. Вокруг него другие рабы шевелились, их лица были запечатлены тем же усталым страхом, который грыз его внутренности.

"Деффбринга" был зверем корабля, чудовищным, собранным из спасенного металла и украденных технологий, удерживаемым вместе лишь орочьей воинственностью и вопиющим пренебрежением к законам физики. Это было плавающее свидетельство жестокой эффективности зеленокожих и их любви к насилию.

Кель, некогда гордый гвардеец 8-го Альфа Прайма полка, теперь носил лохмотья и шрамы раба. Он был схвачен во время катастрофической кампании против орочьего Waaagh!, его полк был уничтожен, его тело сломано, его дух почти угас. Он видел, как его товарищей разрывало на части грубое орочье оружие, слышал их крики, отдававшиеся эхом в грохоте битвы, чувствовал горячие брызги их крови на своем лице. Его втащили на борт этого корабля, как кусок выброшенного мяса, бросили в темноту и грязь, и его воля к выживанию – вот что поддерживало его в живых.

Он был не один. Он нашел небольшое количество людей с таким же огнем в глазах.

Элара, женщина, которая двигалась с грацией тени и чьи глаза светились блеском выжившей, была одной из них. Она была мусорщицей в подулье какого-то забытого улья-мира до того, как орки пронеслись мимо, не оставив после себя ничего, кроме руин. Она знала планировку корабля лучше, чем орки, и двигалась сквозь тьму, не будучи замеченной. Она выжила, и ее воля к жизни была такой же сильной, как у Кейла.

А потом был Терон, ученый из мира, давно пожранного войнами Империи. Он был тихим человеком, но его разум был стальной ловушкой, наполненной знаниями, почерпнутыми из запрещенных текстов и древних преданий. Он был тем, кто первым заметил странные символы, появляющиеся на корабле, шепот в темноте, растущее беспокойство среди рабов.

«Вставай, ленивый мерзавец!» – проревел гортанный голос. Огромный орк с болезненно-зеленой кожей и клыками, запятнанными кровью какого-то несчастного существа, прошествовал в тесные рабские помещения. Он держал в руках грубую, шипастую дубинку, его глаза блестели злобным ликованием. «Возвращайся к работе, или я скормлю тебя сквигам!»