Вопрос, который я хотел задать своему господину, принцу Корвусу, сразу после того, как деревья сомкнули за нашими спинами вид на Песчаный тракт, наконец, сорвался с моих губ подобно той ветке, что едва не ударила меня по лицу мгновение назад.
– Не понимаю, мессир, кой-чёрт вас дернул ехать через эти заросли?
Его Высочество бодро лавировал меж кустов, точно бесплотный дух, в отличие от меня, старого вояки, чья прыть испарилась сразу после того, как я сложил оружие и предался заслуженному отдыху.
– Судя по карте, по этой дороге можно срезать путь. По Песчаному тракту мы бы шагали на пару часов больше, – весело отозвался Корвус.
– Дорогах? Где вы тут увидели дороги, мессир?
Мы свернули с пути около четверти часа назад. Тропка, которая сначала казалась просторной и протоптанной, сузилась до размеров лисьего хвоста, а затем и вовсе исчезла под листьями и буреломом. Лошади ступали медленно, то и дело спотыкаясь в темноте о корявые ветки и камни, и, должно быть, в своих лошадиных мозгах благодарили своих копытных богов за то, что всадники всё же соизволили спешиться и страдали не меньше них.
– Брось бурчать, Алви, – Корвус остановился и улыбнулся. Он никогда не терял оптимизма, и, вступая в очередную свою авантюру, не верил, что исход может быть плачевным. Именно поэтому я отправился с ним в это путешествие – сдержать своим старческим брюзжанием поток юношеского максимализма.
Я помню его ещё мальчишкой: не по-детски умён, обаятелен, настойчив и смел, он был любимцем двора. Им восхищались все, кроме него самого. И с каждым годом неудовлетворённость собственной жизнью, которую он проводил в делах королевских, росла всё сильнее.
«У меня совершенно нет цели в жизни», – сказал он однажды. – «Ни за что не верю и не хочу когда-нибудь поверить, будто я живу только ради того, чтобы однажды сесть на трон и, подобно моему отцу и деду тратить жизнь на скучные и бесполезные заботы».
Мессир был убеждён, что его судьба лежит за пределами дворцовых стен и их бесконечных интриг. И убеждение это, надо сказать, для особы королевской крови странное, крепло, пока не превратилось в действие – глупое и опасное. Ему исполнилось двадцать, и в этот же день он сообщил, что отправляется в мир – искать себя. И если ему суждено погибнуть в этих поисках, то он хотя бы умрёт счастливым, зная, что попытался сам определить своё предназначение.
