Моего отца все звали Лео. Просто Лео. Хотя его настоящее имя было Леонид, а по отчеству Гаврилович. Вёл он уроки физкультуры в школе, где учились мы с братом, и завучем младших классов являлась наша мама. Как-то осенью ему предложили "горящую" путёвку в крымский санаторий.
На самом деле, у него проблем со здоровьем не было, а лечиться надлежало учительнице английского языка, отказавшейся в последний момент от поездки. Так как никто другой не захотел воспользоваться профсоюзной бесплатной путевкой, упросили моего батю, преподавателя не очень важной дисциплины.
Ему состряпали в районной поликлинике несуществующий диагноз. Мы проводили отпускника на самолёт и принялись ждать известий. Через непродолжительное время доходит послание, в котором глава нашего семейства описывает санаторное житье – бытье. Он, подвижный и деятельный, страдает от безделья.
"В воскресенье дома отправились бы в соседний лесочек за грибами, шиповником и облепихой, а вообще-то надобно ещё капусты бочоночек заквасить, на диване обивку поменять", – сетовал курортник, по простоте душевной, согласившийся на авантюру.
В весточке, по счёту второй, пришедшей следом за первой, он рассказал о соседях по обеденному столику. Двое из них бывшие фронтовики.
Они с удовольствием вспоминали о былых заслугах, один о защите Сталинграда, другой Одессы. Третьей оказалась девочка подросткового возраста из Сибири, больше года мыкающаяся по больницам после несчастного случая во время трюка– разрыва страховочного троса. Передвигалась та на костылях.
Сердце учителя физкультуры не выдержало, и занялся он инвалидом. Помимо грязевых аппликаций и ванн, массажа, лечебной физкультуры, предписанных юной пациентке, наставник принуждал Жанну (так звали циркачку) ползать часами по накрытому тяжелыми матрасами полу, разрабатывал ей суставы ,и уже, спустя неделю, обозначился явный прогресс.
Накануне его возвращения мы получаем телеграмму с убивающим наповал текстом:
«Я не приеду. Ждите подробности».
Позже доходит письмо, адресованное мне, двенадцатилетней. Как оказалось, великодушный Леонид Гаврилович все дни проводил с сибирской акробаткой, бывшей воспитанницей детдома. По окончании циркового училища её ждали успех и слава. Неудачное падение изменило жизнь на сто восемьдесят градусов. Гимнастке сделали несколько операций. Но движения в позвоночнике оставались ещё ограниченными. Спортсменка превратилась в калеку. Ничего личного в их отношениях отец не усмотрел, по его мнению. За день до отъезда он предупредил, что занятия окончены и ей придётся самостоятельно выкарабкиваться из болячек. Много ходить, приседать, наклоняться. Обнадежил её тем, что организм молодой и должен справиться.
