Было раннее утро, когда мир еще не проснулся, а лишь готовился к очередному дню. В квартирах горели слабые ночники, улицы были пусты, за исключением редких прохожих, торопящихся на работу. В городе, как всегда, царил свой ритм. Серые здания с прозрачными окнами начинали наполняться светом, который, казалось, не был таким ярким и уверенным, как обычно. Всё вокруг оставалось неизменно привычным, и в этом ощущении – было что-то тревожное.
В квартире на десятом этаже обычного дома, в которой жили Алекс и Лара, тишина была почти осязаемой. В 7:00 утра прозвенел будильник. Лара сдержанно потянулась, выключив его, и снова закрыла глаза, но сон не пришёл. Привычный мягкий свет скользил по шторам, тихо освещая их лица. Лара лежала в своей любимой позе, уютно завернувшись в одеяло. Алекс лежал рядом с ней, также потягиваясь. Но в этот раз в воздухе витала странная тишина.
Он потянулся за ней, чувствуя её тепло, но его рука на секунду замерла в воздухе, как будто чего-то не хватало. Привычная утренняя ласка, которую они с ней обменивались по утрам, исчезла. Алекс посмотрел на Лару, почувствовав пустоту внутри. Это было не как всегда – не было той искры, того желания, которое обычно поднимало настроение и задавало тон всему дню. Он нахмурился, прислушиваясь к себе.
Отодвинувшись от неё, он слегка встал с кровати, глядя на свою жену, которая по-прежнему оставалась в полусне. Она не шевелилась, словно находясь в каком-то затяжном сне. В его голове пронеслась мысль: *"Может, я просто еще не проснулся?»*
Алекс побрёл в ванную, надеясь, что холодная вода сотрет остатки сна. Открыв кран, он почувствовал, как ледяная струя воды быстро охладила его лицо и шею. Ощущение было неприятным, но оно не пробудило того заряда энергии, который всегда следовал за такими моментами. Наоборот, оно еще сильнее подчеркнуло ту пустоту, что сидела в его теле.
Он заглянул в зеркало, смущенно глядя на свое отражение. В его глазах было что-то странное – неустойчивое. Он видел обычного себя – тело, лицо, одежду – но чего-то не хватало. Его тело двигалось, и в этом не было того привычного желания, которое всегда поднимало на ноги, заставляло спешить, думать, двигаться вперед. Это было просто механическое выполнение ритуалов.
