Читать Навсегда и взаимно - Ирина Никонова

Моя жизнь – это яркое пробуждение между сном и сном. Семья – мой мир, мирок, скорлупа. Я никого не пущу в него, но позволю живописи, книгам и фильмам жить в стенах нашего дома. Я долго познаю новых людей, поэтому у меня так мало друзей. Не люблю зависеть от привычек, руки дающей и чужого мнения. Я живу прошлым, воспоминаниями и событиями. Это не дает мне право забывать тех, кто мне дорог и то, что толкало меня из стороны в сторону. Я убеждена, что можно выбросить всё, что угодно, но как избавиться от опыта и совершенных ошибок? Я не боюсь ошибаться…

Мне, конечно, следовало тебя обнять. Конечно, следовало сказать, что всё будет хорошо. Эта площадь, эта осень, прокля́тый дождь…

***

Мы расстались очень быстро, «на скорую руку». Тупик, которым завершились наши отношения, стал давить с такой силой, что даже во сне болела голова. И наутро одолевали мысли, которые приходили одновременно с распахнутым взглядом. Что дальше?

Когда-то мне казалось, что, вот, это – ОНА. Первая, на веки вечные и только моя. Любовь. Но, любовь ли? Не могли наговориться. Не могли нацеловаться. Не могли… А теперь даже заговорить стало трудно. Нет общих тем, бытовуха, «ноль» страсти. Я бы сказала, даже не ноль, а ниже – уже почти там, где начинает замерзать воздух…

***

И нет причины. Просто ты как книга, дочитан до корки. Избит своими отчётами, заседаниями, поездками с «нужными людьми». Я постепенно привыкала быть одна и даже полюбила быть одна. Если раньше наши встречи превращались в фейерверк, долгожданную яркую картинку в кипе «серой периодики». То в последнее время – твои возвращения стали невыносимо тяжелы и скучны, стали обязывать меня к неестественным гримасам – улыбке, восторгу, удивлению. А что внутри? Начинка давно прокисла.

***

И не было ссор, и не было недомолвок. Было просто молчание, как в бункере – где ты сидишь совсем один в тишине без света, без надежды на спасение. Ау! Я здесь! А в ответ: «А я – там».

***

Ты приехал рано утром. Площадь. Осень. Дождь. Мокрый чемодан на колёсиках… И я, уже давно сказавшая тебе всё, что вслух произнесу только сейчас, только теперь.

Людей было мало. Мокрая листва под тяжестью влаги шлёпалась на землю и хлюпала, издавая звук простуды. И только пронзительный скрип колёсиков, этот режущий звук рассекал тишину.