Учитель совсем не походил на учителя – серые внимательные глаза смотрели на мир прямо, выжигая во всех его деталях шелуху и обертку, дабы оставить суть неприкрытой и беззащитной, высокий аристократический лоб хранил печать многочисленных событий непраздного характера, а огромные покатые плечи скорее приспособлены были природой для ношения лат, а не академических мантий.
Глядя на молча перебирающего старинные свитки оракула, Ученику казалось, что перед ним крестоносец, вернувшийся из похода, но никак не книжный червь, с неохотой оторвавшийся только что от очередного заумного фолианта. Тем временем ученый муж в облике неудержимого воина оторвался наконец от бумаг и поднял глаза на юношу.
– Пятнадцать лет? – коротко бросил он и снова вернулся к увлекающему его, по всей видимости, занятию – перетасовывать сильными жилистыми пальцами папирусные трубочки и беззвучно шевелить тонкими, упрямыми губами.
– Тринадцать, – робко ответил Ученик и громко икнул, тем самым полностью признав свою ничтожность перед величием собеседника.
– Не тушуйтесь, молодой человек, – в стальном взоре вспыхнул огонек, а голос стал мягким и теплым. – Во времена своего ученичества я краснел, как барышня, ненароком очутившаяся в солдатской бане, всякий раз, когда учитель спрашивал у меня имя, – старик был совершенно беспамятен на лица и фамилии, но часами мог цитировать Сократа и Апулея. Памятуя о том своем позоре, обещаю не мучить вас подобным вопросом. Итак, поговорим сегодня о… Кресте.
– Как символе веры? – Ученику хотелось поскорее оправдаться перед собою и правильной догадкой выразить благодарность Учителю.
– Как символе мироустройства, – поправил оракул и, напялив на орлиный нос окуляры, полностью разрушил романтический образ бравого вояки в глазах Ученика.
– Вообще-то, Учитель, – слегка разочарованным тоном огрызнулся юноша, – я смутился перед вами не как перед наставником, на коего, признаюсь, вы не похожи, а скорее как перед человеком, представившимся мне… – тут Ученик запнулся, порозовел, но произнесенные мысленно слова, уже не в силах задержаться в гортани, вырвались наружу: – крестоносцем.
Учитель удивленно вскинул брови, медленно снял окуляры и… неожиданно расхохотался.
– Было дело, молодой человек. Помню, как-то раз переусердствовал с алебардой и, не удержавшись на стене, рухнул вниз, прямо на головы ошалевших сарацин. Полет, доложу я вам, получился весьма продуктивным: отчаянно работая всеми конечностями, я сломал две штурмовые лестницы и, подобно древнему беспощадному дракону северных дикарей, приземлился в самую гущу мавров. Надо было видеть их шоколадные рожи, окружившие меня со всех сторон.
