Отвращение. Я не могла больше выносить даже собственное отражение в грязном осколке зеркала, который случайно нашла. Моя кожа, моё лицо, моё тело – всё казалось мне чужим. Я чувствовала себя грязной, опустошённой, как сломанная игрушка, которую выкинули, но почему-то продолжают использовать.
Страх. Он поселился где-то глубоко внутри, в самых костях, и не отпускал ни на секунду. Я боялась каждого шороха, каждого их шага за дверью. Я просыпалась от собственного крика и тут же застывала, ожидая, что сейчас кто-то войдёт и снова начнётся…
Боль. Она была повсюду. В ранах, в синяках, в голове, которая гудела от их криков и насмешек. Но хуже всего была та боль, которую я чувствовала внутри. Она разрывала меня изнутри, заставляя мысленно кричать: «Почему?!»
Ненависть. Она жгла меня, как огонь. К ним. К себе. К этому месту. К тем, кто не спас меня, кто не нашёл, не пришёл. Ненависть была моей единственной защитой, единственным щитом, за которым я пряталась, чтобы не сломаться окончательно.
Беспомощность. Это было хуже всего. Я пыталась бороться. Пыталась кричать, кусаться, царапаться, но это только разжигало их азарт. Они хотели видеть меня слабой, сломанной. И, в конце концов, я стала именно такой.
Уже не знаю, когда я в последний раз не чувствовала этого всего. Когда моё сердце не сжималось от ужаса, когда мои руки не дрожали. Я забыла, что такое нормальная жизнь. Моя реальность теперь – эти стены, их голоса, их руки. Моя жизнь стала адом, и я не знала, увижу ли когда-нибудь свет.
Я потеряла счёт времени в этих тёмных, сырых стенах. Не знаю какой месяц, сколько прошло часов или дней. Здесь всё сливается в бесконечную ночь, в пустоту, пропитанную болью и страхом. Это подвал, я уверена. Тяжёлый запах сырости, холод, который проникает под кожу, и эта тишина, нарушаемая только их шагами.
Я пыталась сбежать. Трижды. Каждый раз, когда появлялась хотя бы крошечная возможность, я пыталась. Но они ловили меня. Всегда. И каждый раз за это была «наказана», как они говорили. Но это не наказание.
Это были пытки – самые настоящие пытки, которые разрывали меня на части. Они находили новые способы причинять боль.
Моё тело покрыто шрамами. Их так много, что я уже не различаю, откуда они. Большинство из них я не помню как появились. И не хочу помнить. Я стараюсь не смотреть на себя, потому что каждая новая метка на коже напоминает мне, что я – пленница, что моё тело больше мне не принадлежит.
