«От Спиридона-солнцеворота до самого Рождественского сочельника1 готовится православный люд к великому празднику. Помнит он, что не след приходить на пир в печальной одежде, и всеми силами спешит сбросить со своих плеч тяготу повседневных забот. Ждёт с благоговейной тишиной в душе появления на небе первой вечерней звезды, веруя, что это та самая звезда, что возвестила миру о рождении Сына Божия. И вот наступает долгожданный вечер, ночь ложится на белые пушистые снега, и на востоке ярким трепетным светом вспыхивает Вифлеемская звезда. На неё устремлены взоры всей православной Руси. «Христос рождается!» – раздаётся радостное песнопение по всем храмам Божиим и плывет вместе со звоном колокольным от многолюдных городов и сёл через горы и долы, по полям и дорогам, по всему неоглядному простору светлорусскому…» – няня рассказывает, словно поёт2, легко гладя по вихрастой голове уже почти засыпающего Сашки.
– Нянечка, а когда за подарками поедем? Праздник же уже совсем скоро! – в полусне спрашивает Сашка.
– Да вот, в аккурат завтра и поедете с дедушкой, – отвечает няня, выключая свет и тихонько прикрывая за собой дверь.
***
Утром следующего дня на улицах царило радостное оживление: туда-сюда сновали нарядно украшенные сани с катающимися по Невскому проспекту людьми, повсюду продавали живые ёлки, а на Дворцовой площади построили ледяную горку, и дети с шумом и визгом съезжали с неё – кто на ногах, а кто и на попе, не боясь протереть штаны. Рядом молодые парни и девушки играли в снежки, строили снежную крепость, катались на коньках на свежезалитом катке, падая и снова поднимаясь на ноги, смеялись и веселились.
Сашка вспомнил вчерашний рассказ нянечки, что нельзя быть печальными в Рождество, надо веселиться, радуясь приходу Христа в этот мир, и улыбнулся этой своей мысли.
Кузнечный рынок встретил их с дедушкой предпраздничной суетой: озабоченные, но радостные люди спешили купить подарки своим близким. «Мне фунт3 вон тех конфет с повидлом», «А мне полфунта имбирных пряников», «15 золочёных орехов», «Вот этого картонного ангела» – только и слышалось отовсюду. Пахло сладкой карамелью, корицей и мандаринами, сахарным миндалем и горячим свечным воском. О, Сашка хорошо помнил эти прекрасные запахи, наполняющие сердце щемящим ожиданием тайны, чего-то загадочного и невозможного, что может сбыться только в Рождество. Он втянул в себя эти ароматы и почувствовал себя почти на вершине блаженства.
