Читать Ти-ли-та. 5 часть - Константин Пастух

 Сосед наш, однорукий дед Артём, пас колхозных волов и заодно в  небольшом бычьем стаде держал свою корову с телком. После первого класса меня определили к нему в подпаски, вместе с нашей коровой Галкой. Была Галка, как ей и положено, черной масти с белой звёздочкой на лбу и белым животом, и ещё была она большой и важной.  Галка не ходила – она выступала, с достоинством,  покачивая своим большим белым выменем.  Из – за неё, из – за Галки, и  отправили  меня в помощники деду – чтоб паслась она вместе с колхозными волами на хорошем  пастбище, а не слонялась в общественном стаде по пустой, вконец вытоптанной скотиной, леваде. Никакой другой оплаты мне не полагалось.

 Волов на то время в колхозе  было не много. Пасли мы своё стадо сразу за колхозным двором, недалеко от кормокухни. Утром мы пригоняли на место выпаса своих двух коров и телка, затем дед  Артём отправлялся на колхозный двор за быками, я же оставался приглядывать за нашим личным малочисленным стадом.  Пригнав колхозных волов (обычно  6, 7 голов), дед садился, снимал  сандалии, снимал с головы фуражку, шитую на манер военного образца, но с цивильным обшитым тканью козырьком. Тогда, в 50-х, такие фуражки носили большие начальники. Дед устраивался в тенёчке, у высокого забора из горбыля, которым был обнесён колхозный двор. Он вытягивал свои босые ноги на зелёную травку и тут же принимался вертеть своей единственной рукой самокрутку, набив её собственным сердитым самосадом. Затем шлифовал осколком стекла  пастушью палицу, разговаривал с проходящими мимо колхозниками.

Я же, по его команде, делал всё, что требовалось: следил, чтоб животные не разбредались, не лезли «в шкоду», паслись там, где положено. Иногда он просил помочь ему свернуть цигарку. Газета у него была сложена небольшой книжечкой, и отрывать прямоугольнички для самокрутки было интересно и даже приятно. Самосад же у него хранился в кисете – небольшом мешочке с верёвочкой.  Впрочем, дед и сам мог обходиться без посторонней помощи – он очень ловко помогал себе обрубком покалеченной руки: то коробок спичек зажмёт почти под мышкой,  прикуривая, то палку придерживает своей культей, а здоровой рукой скребёт её куском стекла.  Пустой рукав его обычно был заправлен в карман пиджака или за ремешок, если пиджак он не одевал, а просто набрасывал на плечи.