В шуме людских голосов, в пестрой круговерти костюмированного бала, где сотни людей, скрытых под масками, танцевали в блеске люстр, окруженные запахами вина и амбры, на мгновение показалось, что никто и никогда не узнает правду. Он стоял у колонны, наблюдая за женщиной в темно-красном платье, ее маска была такой же алой, как кровь, которая кипела у него в венах всякий раз, когда он видел её, он – тот, кто ненавидел её всей душой, он – тот, кто должен был сейчас отвернуться, уйти, не замечать её грации, её безупречной осанки, её уверенности, но что-то мешало ему это сделать, что-то, возможно, вовсе нечто большее, чем простая человеческая гордость.
Когда-то они встретились на поле боя, но не того, что выстлано телами солдат, нет, их поле боя было вымощено мрамором переговорных комнат, завалено контрактами, ослеплено вспышками камер, она защищала людей, он защищал прибыль, она верила в перемены, он знал, что всё остаётся прежним, она строила, он разрушал, она смотрела на него с презрением, он знал, что презирает её в ответ, потому что иначе невозможно, иначе вся их борьба превращается в фарс, а этого он не мог допустить.
Но здесь, под этим сводчатым потолком, в окружении тех, кто прятал свои лица, а может быть, наоборот, обнажал их, здесь они встретились иначе. В бокале плескалось вино, её пальцы скользили по стеклу, она повернулась, огляделась, её взгляд задержался на нём, она не узнала его, а может, сделала вид, что не узнала, но глаза её вспыхнули азартом, интересом, вызовом, а разве не в этом заключалось всё их существование? Бросать вызов, не уступать, не давать слабину. Он шагнул к ней, легко, небрежно, чувствуя, как в воздухе сгущается напряжение, музыка замедлилась, время тоже, он поднес её руку к губам, тепло её кожи напомнило о том, чего он не мог себе позволить, но что, оказывается, уже давно жило где-то внутри него.
– Вижу, сегодня вы предпочли красное, – голос его прозвучал ровно, но в нем сквозила усмешка, легкое поддразнивание, слишком много они уже знали друг о друге, слишком долго враждовали, чтобы не слышать в голосах скрытых значений.
– А вы, похоже, любите темное, – ответила она, скользнув взглядом по его черному костюму, слишком элегантному, слишком точному, слишком узнаваемому, но не сейчас, не здесь, когда всё было скрыто за карнавальной маской.
