1.
Давно уже с Зиной такого не случалось, чтобы мужчина прямо застыл, натолкнувшись на нее взглядом. И это было приятно. В кончиках пальцев закололо, а в коленях поплыла тихая слабость.
Концерт в музклубе только что закончился. Зина слушать его и не собиралась, она зашла переговорить о своем намечавшемся выступлении, что автоматически подразумевало фуршет за счет выступающего. Следовало уточнить, когда и в каком количестве завозить продукты. Но хозяйка была занята – она как раз выходила на освобожденную концертантами сцену, чтоб напоследок зазвать всех дорогих гостей на последующие вечера. Нетерпеливые гости между тем перетекали из зала в буфет, а самые торопливые уже выбирались из самообслуживательного гардероба, изрядно раздавшись вширь за счет верхней одежды, и устремлялись к выходу. Стоящего среди холла высокого мужчину задевали локтями и плечами. А он все смотрел. Длинный бежевый плащ делал его похожим на иностранца. Но иностранцем он не был. Через секунду Зина вспомнила, где его видела.
В прошлую среду выпал непрочный осенний снег, город наполнился ментоловой прохладой. Зина с подругой Викусей, покружив по улицам, быстро озябли и завернули погреться в кафе, из тех, где непременно встретишь знакомых. И точно, стоило оглядеться, как в угловом закутке проявился небритый бард Старцев, деливший скромную трапезу с девицей неопределенного возраста с обритой наголо головой. Поймав его предупреждающий взгляд, Зина помахала издали, давая понять, что не стремится нарушить их уединение. Барду нравилось думать, что знакомые мечтают с ним поговорить лишний раз, а незнакомые взять автограф. Воображаемые поклонники были так настырны, что от них все время приходилось защищаться. Но Зину интересовала подруга, а не Старцев с его пассиями.
С тех пор, как Викуся вышла замуж и перебралась на другую ветку метро, да еще в самый конец, дружить приходилось в основном по телефону. А когда родила, то и звонки сделались неудобными. Каждый разговор прерывался необходимостью срочно дать молоко, отобрать конфеты, объяснить правила сложения и так далее.
Теперь-то подросшее чадо имело под два метра росту и доучивалось в школе последний год. Но хлопоты шли по заведенному распорядку: завтраки, обеды, репетиторы, престарелые родственники – Вика была занята постоянно, будто президент небольшой державы. И уж если ей удавалось выкроить время, подругам хотелось наговориться и за прошлое, и на будущее. Викуся слушала Зину, как ребенок любимую сказку, приоткрыв рот и даже не моргая. От этого Зина собственную жизнь вдруг начинала видеть, точно в волшебном калейдоскопе, где узоры складывались из знакомств с замечательными людьми и служения высокому искусству. Но и слушать Вику было не хуже. Нескончаемый сериал домохозяйских забот укреплял в Зине уверенность в том, что отсутствие семейного очага – скорее привилегия, чем потеря. И задавленная в глубине души тоска смягчалась и таяла, уступая место светлой печали.
