Ию постоянно било током. Стоило дотронуться до чего-то металлического, получит легкий щелчок по руке. Дверца автомобиля, дверные ручки, даже струя воды – все ее могло неприятно цапнуть легким разрядом статического электричества. Ию начинало это раздражать, и она стала опасаться любого прикосновения к предметам, хоть как-то способным проводить ток.
Она не могла понять, почему это происходит. Ия знала, как возникают статические электрические заряды, но не понимала, почему её тело постоянно подвергается воздействию тока. Она носила одежду из натуральных материалов и использовала различные увлажняющие средства для волос и тела, делала все, чтобы избежать статического электричества, но все равно настырные щелчки продолжались.
– Ай, опять! – негромко вскрикнула Ия, выходя из магазина. – Опять ударило током. Сколько можно, третий раз за день! Я что, электричество к себе притягиваю?
Ия работала в Москве в старом антикварном магазинчике, который держал ее дядя Арон Иосифович Карлов и в последствии передал бразды правления, когда уехал в Финляндию, лишь удаленно помогая с бизнесом. Открыл он этот магазин давно и свозил туда огромное количество диковинных вещиц, купленных на блошиных рынках во времена своих путешествий или заказанных через интернет. Путешествовать он любил очень, особенно по России. Его манили места заброшенные, можно сказать дикие, но ранее населенные. Он искал предметы быта прошлых лет и столетий, частично их реставрировал и добавлял в свои коллекции. Когда складировать все находки в маленькой хрущевке стало невозможно, да и на путешествия, дорожавшие из года в год, стало не хватать денег, решил открыть магазин и продавать антиквар таким же неравнодушным, как и он. И вот после семи лет жизни магазинчика, он решил снова отправиться за новыми впечатлениями и, возможно, находками, а магазин оставил на свою подросшую племянницу Ию.
Ия не очень-то любила антиквар, но с торговлей она была связана очень тесно, так как окончила институт по специальности товароведа, которую, конечно, ей навязали. Детство и юность проходили тяжело, под строгим надзором властной матери. Инга Иосифовна имела свои четкие представления, какими качествами должна обладать ее дочь, как держать себя в обществе и дома. Она не должна была проявлять эмоций на людях, ведь это неприлично, не должна была заводить друзей, чьи семьи не соответствовали статусу «приличной» или «добропорядочной», мама сама выбирала, с кем можно общаться, а с кем нет, только вот проблема была в том, что с Ией не все дети хотели дружить из-за ее замкнутости и асоциальности. Инга не стеснялась устраивать поучительные выговоры в адрес «неприлично шумных» или невоспитанных по ее мнению детей на глазах дочки и прохожих, а потом вдобавок устраивать взбучку и самой девочке за то, что она опять что-то сделала неподобающее воспитанному ребенку, хотя та и не думала ничего делать, лишь бы не нарываться на мамины нравоучения. Единственный человек, который не дал девочке окончательно превратиться в неврастеника – это был дядя Арон. Высокий, широкоплечий, спортивный мужчина (конечно, лазить по заброшенным деревням в лесах нужна хорошая физическая подготовка), с густой копной когда-то каштановых короткостриженых волос, и такой же густой бородой, уже ставших рыже-седыми, Арон в противовес угрюмой и ворчливой Инге был добрым и очень умным. На него вредный характер сестры никак не влиял, наоборот, она его боялась, чем иногда пользовалась Ия, чтобы хоть как-то защититься от нападок матери.
