Предварительное замечание!
Книга переведена без купюр и сокращений, «как есть».
В тексте содержатся сцены жестокого обращения с животными, сцены насилия над людьми, жестокие подробности военных действий, ксенофобские и шовинистические высказывания, они используются в книге с патриотически-воспитательными целями. Нужно учитывать реалии 1935 года.
Книга не направлена на разжигание национальной или религиозной розни.
Моим внукам, Апостолосу Пападопуло и Павлосу Заннасу
Смотрел я на этих ребят и раздумывал. Вот Лукас – молча пишет что-то, нахмурив брови: он еще злится, а в это время Враси́д, с руками в карманах ходит туда-сюда, садится, встает, насвистывает, напевает, суетится, всем видом своим показывая, что отлично развлекается. Но им обоим на самом деле было ужасно тягостно.
Я сонно следил за ним взглядом, закрывая то один глаз, то другой, и размышлял.
Почему мне так не нравится этот Врасид? Что меня в нем отталкивало? Губастость? Ленивая походка? Или, может быть, привычка никогда не смотреть в лицо собеседнику? Или это из-за его выпендрежных галстуков? Или из-за напомаженных, липнущих ко лбу волос? Или попросту потому, что он был противоположностью своего двоюродного брата Лукаса?
А контраст между ними был огромный. Лукас – стройный, худощавый, всегда немного задумчивый, с голубыми широко распахнутыми глазами – они смотрели на вас словно из глубины души, его вьющиеся коротко стриженные волосы, зачесанные назад, открывали лоб. Врасид – на год старше, толстый, рыхлый, вялый, трепливый, как баба.
Но какое мне дело до всего этого и что меня беспокоило? Почему мне было так неприятно его присутствие, однако ж и глаза я не мог от него оторвать? Прошел час, а Лукас все писал. Наконец Врасид порядочно замаялся, подошел к нему и выпалил прямо в ухо:
– Давай уже, домучивай свое задание и пойдем в сад.
– Иди один, – ответил ему Лукас, – Я с тобой не играю.
– Да что ты говоришь? – сказал насмешливо Врасид.
Лукас откинулся назад.
«Сейчас подерутся» – подумал я про себя и немного порадовался, потому что знал, что, Лукас хотя и на год младше, но сможет ему врезать.
Но тот совладал с собой и снова сел за свою тетрадь.
