– Я не играю с теми, кто ругается нехорошими словами, – сказал он.
Врасид засмеялся.
– Какое тебе дело, что я говорю про Васи́лиса?
– Я дружу с Василисом и не выношу, когда ты обзываешь его животным.
Слова Лукаса больно задели меня, словно меня ударили.
– Но я же не в лицо ему это сказал, – оправдался Врасид.
– Тем хуже. Боишься сказать ему это в лицо и говоришь за спиной.
– Пффф, – сделал Врасид, – подумаешь, какой-то дурацкий слуга…
На этот раз Лукас не сдержался и бросился на него. Но тот, зная про силу кулаков Лукаса, не стал дожидаться. Одним прыжком он оказался в дверях, неуклюже спустился и убежал, позабыв свою шляпу.
В другой раз я бы схватил эту шляпу зубами и изорвал бы ее на клочки. Но весь этот разговор меня так огорчил, что я даже не двинулся с места.
Пока Лукас писал, я лежал, положив голову на лапы, и предавался размышлениям.
Хотя я и любил Лукаса и терпеть не мог Врасида, но в этот раз я не мог быть на стороне своего любимчика. Послушайте-ка историю этой ссоры.
Врасид хотел срезать большую гроздь неспелых бананов, что свисали с бананового дерева. Ему помешал садовник Василис. Он сказал, что плоды еще очень зеленые, что нужно сначала, чтобы пожелтели бананы верхнего ряда, тогда только можно срезать гроздь и положить на циновку, чтобы дозрели все. А Врасиду хоть кол на голове теши. Он все упрямился и злился. И как только Василис отвернулся, он сказал ему в спину: «ну ты животное». Тут Лукас разозлился, и между двоюродными братьями возникла ссора.
Но несмотря на всю мою неприязнь к Врасиду, я решил, что в этот раз неправ был Лукас.
Так впервые меня ранила людская предвзятость.
С тех пор мне довелось слышать немало обидного. Но этот первый случай действительно причинил мне боль, сильно задел меня за живое.
Люди привыкли называть других людей «животными», «зверьми», «четвероногими», чтобы высказать им с презрением, что те якобы не думают, не выражают чувств, не рассуждают, не переживают. Я слышал это и продолжаю слышать. Но так и не могу к этому привыкнуть.
Но разве это позорно, когда тебя называют животным? Разве это оскорбление быть четвероногим? Или разве число ног имеет значение? Мы – мы разве не чувствуем? Не соображаем? Не любим? Разве нам не бывает больно? Даже больнее, чем людям…
Эти мысли мучали меня в тот день, и я решил рассказать вам несколько историй из своей жизни, чтобы вы увидели, насколько вы, люди, бываете несправедливы, а также чтобы вы убедились, что вы нижестоящие существа по сравнению с нами, потому что у вас нет способности понять нас, а мы можем сразу раскусить вас по одному только взгляду, по одному движению, по тону вашего голоса, не важно, на каком языке вы говорите.