Лорензо Андреа Гримальди проснулся, как всегда, слишком рано. Его пальцы, привычно твёрдые и уверенные, сжали бокал с виски, стоящий на столике у кровати. Он был один. В комнате не было ни шума, ни света. Только холодный свет от уличных фонарей, который просачивался через неплотно закрытые шторы, освещал его лицо. У него были все, кто мог бы мечтать о человеке в его положении – деньги, успех, влиятельные связи. Его имя на устах всех, кто пытался влиять на мир. Но никто не знал, что скрывается за этим лицом, за этими красивыми, уверенными глазами.
Он помнил, как в детстве его мать, однажды, поздно ночью, схватила его за руку и потянула через мрак старого дома. Она сказала лишь одно слово:
– Беги.
Его отец тогда был пьян, с красными, налитыми кровью глазами, кричал что-то в ярости. У Лорензо до сих пор не было четкого понимания того, что происходило тогда, но его память была пронизана запахом алкоголя и страха. Он помнил, как мать закрывала собой дверь, когда отец подходил к ней с ножом. Он помнил её истеричный шепот, её руки, пытавшиеся скрыть ужас. И как всё мгновенно изменилось, когда они сбежали.
Мать вырвалась из этого ада, но Лорензо не смог унести за собой свою невинность. То, что произошло дальше, никогда не могло быть полностью забыто. Он был ребенком, когда отец, разочарованный потерей контроля, не останавливался ни перед чем. Он повернулся к своему сыну. К Лорензо. И тот момент его детства, который его преследовал, продолжал его гнобить, несмотря на то, что он был далеко от дома, вдалеке от тех тёмных стен, полных страха.
Каждый день, живя в разных роскошных квартирах и путешествуя по миру, Лорензо пытался найти утешение в том, что делал. В деньгах. В работе. В женщинах. Всё это было частью его тщательно выстроенной маски, которая скрывала его глубокое прошлое. Мир видел Лорензо как идеального мужчину – красивого, богатого, умного и успешного. Но все эти внешние черты не могли избавить его от прошлых воспоминаний.
Он встал с кровати, оглядывая комнату. Всё, что его окружало, было признаком его победы. Роскошный пентхаус с видом на город в центре Венеции, дорогие часы, изысканные предметы интерьера. Но всё это не приносило ему удовлетворения. Он вглядывался в стекло, отражавшее его лицо. Там, где был бы смех или улыбка, он видел пустоту. В его глазах не было ничего живого, кроме этой непонятной для него боли, которая всегда была с ним.
