Читать Паустовский. Растворивший время - Олег Трушин

Автор выражает огромную благодарность Павлу Евгеньевичу Фокину (Музей Ф. М. Достоевского, Москва), Марии Валерьевне Григорьевой, Маргарите Львовне Кругловой (Музей К. А. Федина, Саратов), Анжелике Игоревне Дормидонтовой, Ирине Сергеевне Пахомовой (Музей К. Г. Паустовского, Москва), Виктору Геннадиевичу Ускову (Москва), Алесю Николаевичу Карлюкевичу (Минск, Республика Беларусь), Наталье Аркадьевне Прозоровой (Санкт-Петербург) за помощь в написании книги, а также низкий поклон всем тем, кто не мешал её писать, позволив тем самым создать реальный образ человека и великого русского писателя – К. Г. Паустовского, таким, каким он и был в жизни.

В основу книги положен личный архив К. Г. Паустовского (до 2019 года был закрыт для исследователей), ныне находящийся на хранении в ФКУ «Российский государственный архив литературы и искусства» (РГАЛИ), фонд 2119.

В оформлении использованы фотопортреты К. Г. Паустовского работы М. С. Наппельбаума (1924–1925, 1944 гг.).

© Трушин О. Д., 2024

© Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля, 2024

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2024

Моим родителям – Дмитрию Васильевичу и Анне Ивановне Трушиным, их светлой памяти посвящаю эту книгу

Воспитай в себе чувство времени и чувство будущего.

И в людях я чувствую краски их души.

Константин Паустовский

Влекомый силою какой-то непонятной,

Я уходил в леса, бродил в тиши полей,

И за слезой слеза катилась благодатно,

И новый мир вставал в душе моей.

Это строки из монолога Фауста одноимённого произведения Иоганна Вольфганга Гёте. Они удивительным образом, точно и содержательно раскрывают внутренний, весьма загадочный и очень ранимый мир героя нашего повествования и невольно наводят на вопрос: кто вы, «доктор Пауст»? Кто вы, Константин Паустовский? И ответить экспромтом тут вряд ли получится!

Знал ли об этих строках писатель Эммануил Казакевич, по-дружески нарекая своего соседа по писательскому дому в Лаврушинском переулке столицы в столь яркий титул – «доктор Пауст», который к Константину Георгиевичу прилип настолько крепко, что им стали пользоваться без исключения почти все те, кто хорошо его знал. Возможно, Эммануил Генрихович, вспомнив нетленное гётовское, всего лишь «сыграл» словами, вовсе не задумываясь о том, как глубоко «копнул» во внутренний мир своего друга, тем самым, неожиданно для себя самого, попал в точку.