Эта гостиная никогда ещё не вмещала в себя столько людей. Все были одеты в чёрное. На диване и креслах расположились женщины, которые пили вино и с неподдельной грустью вспоминали забавные случаи из жизни усопшей. Соседка из дома напротив стояла немного в стороне и держала в руках слегка увядший букет белых хризантем, который казался неуместным среди общей тёмной палитры. Девочка шести лет наблюдала за происходящим из щёлки приоткрытой кухонной двери. Ей всегда казалось, что соседка недолюбливала маму, но по проблескам на краях глаз, скрывающихся за лёгкой чёрной вуалью, можно было догадаться, что слезы не прекращаются, а значит, ей горько. Майя потрогала свои сухие глаза и щёки, закрыла дверь и, пройдя из кухни в коридор, поднялась по лестнице на второй этаж. Она легла на кровать, уставившись в потолок, и начала беседовать сама с собой, пытаясь найти ответы на вопросы: «Почему у меня не льются слёзы? Я же очень любила маму и понимаю, что буду по ней очень скучать, так почему же я не плачу?». Ответа не нашлось. Звуки с нижнего этажа были странными: тихий перезвон столовых приборов, приглушённые разговоры, иногда прорывающийся всхлип – всё это создавало атмосферу тревожного беспокойства. Мелкие детали, такие, как шёпот дверей, скрип половиц и даже звук старых часов, казались особенно выразительными в этой скорбной тишине. Люди приходили и уходили, оставляя следы на полу – знаки следования по маршрутам. Отец открывал дверь, принимая слова соболезнования, (такие глупые, но такие нужные!), и провожал взглядом последних гостей.
Майе надоело лежать, хотелось поговорить с отцом, узнать, как дальше будет продолжаться их жизнь. Она бесшумно шла по лестнице вниз, чувствуя босыми ногами прохладу деревянных досок. Не желая больше выносить сочувствующие объятия малознакомых людей, она остановилась на последних ступеньках и села, обняв колени руками, ожидая ухода последнего гостя. Наконец, дверь захлопнулась и наступила тишина, которую прервали громкие всхлипывания отца, который позволил чувствам захватить над ним власть в этой застывшем молчании скорбящего старенького дома.
Слушать это было невыносимо. Майя прошла в гостиную в надежде успокоить отца. Золотые отблески светильников переливались с мягким светом свечей. Большие окна, на которых висели тяжёлые бархатные шторы кофейного цвета, открывали вид на сад, где листья багрово-жёлтых оттенков рдели под лёгким сентябрьским ветром. Рядом была стена, которую украшал внушительный книжный шкаф с томами классической литературы в кожаных переплётах. В центре комнаты, на мягком ковре с узором в пастельных тонах, располагался дубовый стол, окружённый кожаными креслами и диваном. На нём сидел отец Майи. Он перебирал страницы плотного альбома с фотографиями. На его лице отпечаталась горечь утраты. Девочка подбежала к отцу и утонула в его объятиях. Борода кололась, пахло сигаретным дымом и алкоголем, но Майе было так хорошо и спокойно в сильных руках отца.
